Путь на колеснице занял несколько дней. И вот, наконец, они достигли дворца в Цзюхуа. Место и правда оказалось благословенным. Ева Ляо Тинъянь вышла из повозки, как в лицо ей ударил прохладный свежий и чистый горный ветер. Вокруг — густая зелень, ряды холмов и гор, от которых воздух наполнился прохладой.
От резкой перемены климата Ляо Тинъянь вдруг почувствовала, как накатывает приятная сонливость. Она не удержалась и, щурясь от удовольствия, чуть прикрыла глаза.
В эту поездку, помимо Императора и наложницы, их сопровождали многочисленные слуги и охрана. Почти все они уже слышали о Ляо-гуйфэй, о её сказочной красоте, которая свела с ума самого Сыма Цзяо. Говорили, будто бы она похожа на небесную бессмертную, и именно этим пленила Императора до потери рассудка. Однако, те, кто действительно видели Ляо Тинъянь, были редкостью, и в сердцах сопровождающих зрело любопытство. Поездка в Цзюхуа наконец даровала им возможность собственными глазами взглянуть на ту самую легендарную красавицу.
Когда Ляо Тинъянь, опираясь на руку служанки, сошла с повозки и вдохнула чистейший горный воздух Цзюхуа, её лицо оказалось открытым, без вуали и прикрытий. Белоснежная кожа, утончённые черты, ясный, светлый взгляд, а лёгкие одежды из тончайшего шёлка, развеваясь на ветру, придавали ей вид небесной девы, сошедшей с облаков. Зрелище было настолько чарующим, что немало людей просто остолбенели.
Только когда Ляо Тинъянь скрылась за воротами дворца, большинство наконец очнулись и мысленно вздыхали: «Будь я Императором, тоже влюбился бы в такую неземную красоту».
Если бы Ляо Тинъянь узнала, что у них в голове, она бы закатила глаза так, что можно было бы услышать скрип. Раньше ей тоже казалось, что Сыма Цзяо — это такой типичный развратный деспот из дешёвых исторических романов, но теперь она понимала: деспот, может быть, и да… А вот насчёт разврата — вопрос спорный. Учитывая его весьма своеобразный вкус и сомнительную активность в постели, можно усомниться в обоих аспектах.
В первый день пребывания в летнем дворце случилось неожиданное. Сыма Цзяо наконец не был разбужен посреди ночи толчком в бок. Наложница снова начала спать крепко и спокойно. Она проспала до самого утра. Даже когда Император среди ночи начинал свои странные игры (щипал её щёки, покусывал пальцы) она не реагировала. Проснувшись на рассвете, Ляо Тинъянь заметила странные взгляды служанок. Она заглянула в зеркало и обнаружила на щеке аккуратный след зубов. Без сомнения, проделки Сымы Цзяо.
— Да уж, крепко сплю. Как он вообще умудрился так укусить и не разбудить меня?..
Сыма Цзяо, в свою очередь, считал, что поразительна именно она.
«Я столько раз её кусал — и она ни разу не проснулась. Если бы не дышала, то можно было бы подумать, что уже мертва».
Он пребывал в растерянности. В самом начале их совместных ночей Ляо просыпалась от малейшего движения, а теперь, хоть в гонг стучи, не шевельнётся. Это у неё такая беспечность или просто природная лень?
Хороший сон пошёл Ляо Тинъянь на пользу, а вместе с ним вернулся и аппетит. В дворце было множество свежих, редких угощений: дичь, лесные деликатесы, изысканные блюда. Она увлеклась и незаметно переела, а после отправилась мыться, где в источнике искупалась с наслаждением, а затем позволила служанкам сделать массаж. Она отдыхала с таким размахом, что даже Сыма Цзяо не мог похвастаться подобным комфортом.
Тем временем сам Император находился в укромном павильоне, встречаясь с тайными агентами. Пока Гао Тайбао оставался в Лоцзине, все важные сведения немедленно передавались Императору через придворных евнухов.
— Ваше Величество, по вашему приказу мы расследовали состояние зернохранилища в области Цзи. Всё подтвердилось. Уже несколько лет, по распоряжению министра Ду, оттуда тайно вывозили зерно и перепродавали. Сейчас в хранилище осталось меньше четверти запасов. Когда вы отдали распоряжение открыть его, министр Ду тайком вывез зерно из склада в Ду и перебросил его туда, чтобы скрыть недостачу…
