Он подал шкатулку. Гу Чушэн принял её обеими руками и открыл. Внутри лежали золотые слитки и несколько писем.
— В Куньяне есть несколько военачальников, знакомых с нашим генералом, — продолжил Чу Шань. — Здесь его личные письма. Господин Гу может воспользоваться ими при встречах. В дороге поддержка никогда не помешает.
О золоте он не сказал ни слова, щадя достоинство собеседника. Когда‑то гордый и самоуверенный Гу Чушэн не понял бы этой деликатности, но годы сделали своё. Он оценил заботу, не стал отнекиваться и лишь глубоко поклонился.
— Благодарю господина Чу и вас, дядя Шань.
Сказал он это искренне, и улыбка Чу Шаня стала теплее. После короткого покашливания тот добавил:
— Вторая вещь касается вашего брачного договора с нашей госпожой.
Сердце Гу Чушэна сжалось. Он сразу понял, речь о Чу Юй.
Она не догнала его — значит, что‑то изменилось. Однако зная её упорство, он верил, если она решила, то доведёт до конца.
Раз Чу Шань говорит о браке, может, ей удалось убедить Чу Цзяньчана, и теперь она сможет выйти за него открыто?
Он поставил шкатулку на стол, стараясь скрыть волнение.
— Что решил господин Чу насчёт брака?
— Не тревожьтесь, — поспешил успокоить его Чу Шань, заметив, как тот побледнел. — Род Чу не из тех, кто нарушает слово. Генерал лишь велел узнать: старшая госпожа уже выдана, вторая подросла, когда же господин Гу намерен свататься?
В голове Гу Чушэна будто загудело. Он остолбенел, глядя на гостя.
«Старшая госпожа выдана?»
«Какая ещё старшая?»
Ведь кроме Чу Юй старших дочерей у рода Чу нет!
Не может быть. Она должна была выйти за него. В прошлой жизни она прошла тысячи ли, чтобы быть рядом. Как же теперь она вышла другому?
Он открыл рот, не находя слов. Чу Шань, видя его растерянность, рассмеялся:
— Господин Гу, вы, похоже, от радости онемели?
Гу Чушэн медленно пришёл в себя. Горло пересохло, но он выдавил улыбку:
— Вы сказали… старшая госпожа — это А‑Ю?
— Разумеется, — кивнул Чу Шань, отпивая чай. — Старшая госпожа вошла в дом Вэй. Недавно возвращалась домой, выглядит счастливой. Дом Вэй славится благородством, думаю, жизнь у неё будет спокойная.
— Не всё так просто, — тихо произнёс Гу Чушэн, сжимая кулаки в рукавах.
Чу Шань удивлённо поднял взгляд. Гу Чушэн опустил глаза, и голос его стал холоден:
— Жизнь долга, нельзя вечно полагаться на других.
«Тем более на того короткоживущего Вэй Цзюня».
Имя Вэй Цзюня обожгло его, словно лезвие.
Когда‑то Чу Юй должна была выйти именно за Вэй Цзюня. Годы спустя люди всё ещё говорили: «Жаль, что Вэй Цзюнь умер. Будь он жив, Чу Юй вышла бы за него, и всё сложилось бы лучше».
Каждый раз, слыша это, Гу Чушэн закипал от ярости. Для всех он был хуже Вэй Цзюня. Возможно, и в сердце Чу Юй тоже.
Но Вэй Цзюнь умер, и у неё не осталось пути назад тогда.
Он когда‑то радовался его смерти, а потом ненавидел за неё. В прошлой жизни было так, а теперь, услышав это имя вновь, он понял, что ненависть стала ещё глубже.
«Чу Юй вышла за него».
«В этой жизни Чу Юй вышла за него!»
Он поднял взгляд на Чу Шаня, желая спросить, что они сделали с ней, но взгляд его был слишком острым, и слуга рядом тихо окликнул:
— Господин.
Чу Шань нахмурился, почувствовав тревогу.
— Господин Гу, вы хотели что‑то сказать?
Слова вернули Гу Чушэна к реальности. Чу Юй вошла в дом Вэй. Это уже свершилось, и ссориться с родом Чу нельзя.
Он глубоко вдохнул и придвинул шкатулку обратно.
— Что до брака со второй госпожой, — произнёс он спокойно, — я долго думал и решил сказать прямо. Вторая госпожа — девушка благородная, а я ныне человек без положения, не смею претендовать.
— Об этом не беспокойтесь, генерал сказал…
— И кроме того, — перебил Гу Чушэн, — в моём сердце уже есть та, кого я люблю. Уверен, и вторая госпожа имеет свои чувства. Брак должен быть по взаимной склонности. Генерал, думаю, не станет принуждать.
Чу Шань замолчал. Он знал, какие волнения предшествовали свадьбе Чу Юй, и, глядя на Гу Чушэна, тяжело вздохнул.
— Господин Гу, скажите откровенно: та, кого вы любите, — не наша ли старшая госпожа?
Гу Чушэн на миг опешил, потом улыбнулся. Он не стал отрицать, не стал сердиться и лишь твёрдо кивнул:
— Да.
Чу Шань вздохнул ещё раз и с оттенком беспомощности сказал:
— Но ведь старшая госпожа уже вошла…
— Да, — Гу Чушэн улыбнулся, глаза его блеснули. — Но разве это мешает мне любить её?
«Пусть даже Вэй Цзюнь проживёт долгую жизнь, я всё равно заберу её. Даже если придётся разорвать весь мир в клочья».
С этой мыслью боль в сердце притихла.
«Вэй Цзюнь на войне».
Губы Гу Чушэна изогнулись в холодной усмешке.
Он знал, даже если ничего не предпримет, Вэй Цзюнь и весь дом Вэй обречены.
Он, бывший когда‑то сановником, слишком хорошо помнил, что тогда произошло на поле боя.
Тогда случилось то, чего не осмелился признать даже сам Сын Неба. Тот самый день, когда Император снял нефритовый венец и просил прощения у Вэй Юня.
Никто не спасёт дом Вэй.
Даже он, вернувшийся из‑за смерти, не сможет.
Вот это разочарование)
Он ее ждёт , а она замуж вышла и не за него. 😉
Девчонка в прошлой жизни из дома из за него сбежала, помолвку расторгла, помогала ему во всем, а он нос воротил. Все что он ей дал за ее любовь – это равнодушие и безразличие.
Фу, так ему и надо 😡
В той жизни все мечтал о Цзянь, так наслаждался бы с жизнью любимой. Что ж она такого натворила что так ему опративила?