Чу Юй молчала. Слушая слова Вэй Юня, она ощутила, как из глубины сердца поднимается усталость. Опустив взгляд, она тихо произнесла:
— Вернёмся домой.
Это звучало мягко, но в её голосе слышался отказ. Вэй Юнь резко поднял голову:
— Ответить мне так трудно?
Он снял маску, обнажив красивое, но холодное лицо.
— Посмотри мне в глаза, — произнёс он глухо. — Ответь!
Чу Юй не ответила. Тогда Вэй Юнь, срываясь, почти крикнул:
— Нравлюсь я тебе или нет? Скажи хоть слово, разве это так трудно?!
— Вэй Юнь, — она подняла глаза, — ты переходишь границы.
— Да, — он стиснул зубы. — Я дерзок, я нарушаю приличия, я преступаю долг. Хочешь — ругай, но сегодня мне нужно лишь одно: если я скажу, что люблю тебя, что ты сделаешь?
— Тогда отойди! — Чу Юй резко оттолкнула его, голос её стал твёрдым.
Вэй Юнь пошатнулся, а она, глядя на него холодно, продолжила:
— Ты знаешь, почему я молчу? Почему не отвечаю? Вэй Юнь, тебе непременно нужно, чтобы я произнесла это вслух, чтобы всё стало невыносимо неловким, и только тогда ты успокоишься? Я — твоя невестка, между нами долг и родство. Когда я пришла в дом Вэй, я была рядом с тобой лишь потому, что должна была, потому что уважала доблесть вашего рода. Даже если потом я привязалась к тебе, это была привязанность сестры, друга…
Она закрыла глаза, голос её задрожал:
— Маленький седьмой, ты и весь дом Вэй подарили мне тепло. Я люблю вас всех: свекровь, А-Чунь, А-Лань, даже Вэй Цю, Вэй Ся, Вэй Цяня… Вы сделали мою жизнь светлой, счастливой. Особенно ты, маленький седьмой.
Открыв глаза, она посмотрела на него спокойно:
— Я бесконечно благодарна тебе. В моей жизни не было человека, кто относился бы ко мне лучше. Потому я не хочу ранить тебя, не хочу произносить слова, что причинят боль. Всё, что я чувствую, — только это. Может, во мне и было лёгкое волнение, но, маленький седьмой, моё чувство к тебе слишком поверхностно.
— Но ведь хоть немного… — Вэй Юнь хрипло выдохнул. — Хоть немного есть, правда?
Чу Юй не ответила. Потом она тихо сказала:
— Но разве тебе нужно это «немного»?
Она устало и грустно улыбнулась:
— Ты хочешь, чтобы мы были вместе, не так ли? Но если я соглашусь, сколько придётся заплатить? Маленький седьмой, ты уже не ребёнок. Мы оба заплатим слишком дорого. А я не хочу.
Слова её резали, как нож. Вэй Юнь сжал губы, дыхание сбилось. Чу Юй смотрела прямо:
— Когда-то я любила. Любила безрассудно, до последнего дыхания. Тогда я думала: пусть не отвечают взаимностью — не страшно. Но когда всё кончилось, когда я исчерпала себя до дна, я поняла. Человек способен пожалеть. С тех пор я поклялась: больше не пойду по той дороге. Я не выберу самый трудный путь. А ты, Вэй Юнь, и есть мой самый трудный путь.
Она положила ладонь на грудь:
— Ты — один из самых дорогих мне людей. Кроме семьи, ты и дом Вэй — всё, что у меня есть. Я вложила в вас душу, я жила, восхищаясь вами. Я не хочу, чтобы из-за меня на вас легла тень. Род Вэй — дом верных и гордых, он не должен быть опозорен. А ты, Вэй Юнь, если хочешь отомстить, не давай Чжао Юэ повода ударить тебя. Береги своё имя. Понимаешь?
— Я не считаю, что это дурная слава, — хрипло ответил он. — Я люблю тебя, и не боюсь признать. Пусть говорят — мне всё равно.
— А мне не всё равно, — спокойно произнесла Чу Юй. — Ты прав: это всего лишь слова, но не потому, что они безвредны, а потому, что твоя любовь делает тебя сильным. Если бы я любила тебя так же, мне бы тоже было всё равно. Я могла бы бросить всё, принять, что полюбила мальчишку, могла бы терпеть страх и осуждение, могла бы вынести позор двух родов, даже если бы ты потом ушёл. Но…
Она произнесла отчётливо, каждое слово — как удар:
— Я не люблю тебя достаточно.
Вэй Юнь вздрогнул, дыхание его стало рваным. Чу Юй смотрела на него ясно и спокойно.
— Моё чувство к тебе — как к солнцу и луне, как к цветам весны. Ты — прекрасный человек, тебя невозможно не любить.
