В конце марта последнего курса я завершила практику в бухгалтерской фирме в Уси и вернулась в свой университет в Нанкине. Честно говоря, я бы с радостью повалялась дома ещё дней десять или хотя бы полмесяца, живя за счёт родителей, но терпение моей мамы явно подходило к концу. Так что, опустошив наш холодильник, я взвалила на себя всю свою поклажу и с позором поплелась обратно в Нанкин.
Ещё сидя в автобусе, я написала в общий чат общаги:
«Арбуз перекатывается обратно в Нанкин. Стройтесь в линию и встречайте меня у главных ворот школы».
Через десять минут пришёл ответ от Сылян:
«Вы кто? Не знаю вас».
Я хихикнула и быстро напечатала:
«Ну и ладно. Бедная я, в левой руке курица, в правой утка — так тяжело! Может, я их прямо в автобусе и оставлю…»
На этот раз ответы посыпались через секунду и сразу несколько.
Сылян:
«А-а-а! Дорогуша, это ты! Не отходи от ворот, сестра уже бежит!»
Сяофэн:
«Арбузик, день и ночь тосковала по тебе, давай жрать утиные ножки вместе».
…Такой энтузиазм пробирал до мурашек.
Едва я выбралась из такси, как у ворот заметила внушительную толпу. В нашей комнате жило шестеро, но пришли… девять. Пять девушек и четыре парня.
С одной курицей и одной уткой им что, обязательно было тащить целую свиту? Я тайно пожалела, что не сгрызла куриную ножку в такси по дороге.
— Хе-хе… вы прям от души… — пробормотала я.
Староста дёрнула меня за ухо:
— Мелкая, вовремя ты припёрлась. Сегодня идём всей общагой в «Хэшэн».
Слово «Хэшэн» вызвало мгновенную реакцию: Хэшэн = лучшая кисло-маринованная рыба = лучшие сладко-кислые рёбрышки = лучшее тофу с крабовой икрой…
Слюноотделение было неприличным. Я подняла курицу и утку:
— А это можно зачесть как особый вклад, чтобы я не платила?
Сылян закатила глаза:
— Не позорь нашу комнату. Сегодня угощает Чжуан Сюй.
Я застыла.
Чжуан Сюй…
Мой взгляд метнулся к фигуре, стоящей поодаль. Пока все остальные подошли ближе, заметив меня, он остался на месте в светло-сером свитере, с нечитаемым выражением лица.
Имя «Чжуан Сюй» тоже вызывало рефлекс:
Чжуан Сюй = лучший студент факультета международных финансов = красавчик, поднимающий средний рейтинг университета на целую ступень = «друг» Жун Жун (с очень многими многоточиями).
Что равнялось:
Не Сигуан — большая тупая дура!
Глаза слегка защипало. Сколько времени прошло… а всё такая же жалкая… Что-то тёплое подкатило к горлу…
Я тут же задрала голову к небу. Одна секунда, две…
— Ты какого чёрта там высматриваешь? — староста резко дёрнула меня за ухо.
Наверное, они все пялились в небо вместе со мной. Я едва удержалась от смеха и невинно заморгала:
— Как странно… А дождя из красного нет.
Чжуан Сюй никогда никого не угощал, даже когда становился лучшим в стипендиальных рейтингах. Все знали, что отец у него умер рано, осталась слабая мать и младший брат-школьник. Но он никогда не подавал заявку на материальную помощь.
Сказав это вслух, я поняла, насколько ехидно это прозвучало. Неловкость повисла в воздухе. А Фэнь бросила на меня укоризненный взгляд и больно ущипнула за руку под общим обзором.
Ай! Как давно она не стригла ногти?! Она почти выжала из меня слезу.
Бедная я, привыкшая быть козлом отпущения в комнате, могла только тихо кипеть внутри: я же не специально! Даже собака укусит, если её загнать в угол… а я тем более!
Наконец, вмешалась Жун Жун с примиряющей улыбкой:
— Чжуан Сюй подписал контракт с Банком А в Шанхае. Зарплата около восьми тысяч в месяц.
— Вау. Банк А! Восемь тысяч в месяц! Даже магистрантам такое не светит!
Я удивлённо повернулась к Чжуан Сюю. Он уже смотрел на меня. Его тёмные глаза неотрывно наблюдали, будто ждали моей реакции.
Это… мне показалось?
Как бы там ни было, поздравить стоило. Я шагнула вперёд и искренне сказала:
— Поздравляю, Чжуан Сюй… эм, ну… если я когда-нибудь приеду в Шанхай, буду рассчитывать на тебя — бесплатное жильё, еда, развлечения… всё-всё…
— Ты же должна была вернуться завтра?
Мой поток болтовни оборвался его спокойным, глубоким голосом. Я ошеломлённо подняла глаза на его высокий силуэт. Что… он спрашивал?
А Фэнь резко схватила меня за руку и потащила к ресторану «Хэшэн»:
— Чжуан Сюй, ты угощаешь или как? Я сейчас с голоду упаду!
Позже, сидя в «Хэшэне» перед столом, заваленным вкуснейшими блюдами, я вдруг осознала, что если бы мама не выгнала меня из дома, я действительно вернулась бы завтра. Я же сама говорила об этом девчонкам по телефону вчера.
Чжуан Сюй… наверное, вообще не собирался меня приглашать.
По всем правилам, человек хоть с каплей достоинства положил бы палочки и ушёл. Но… я правда настолько достойная?
Хм! Я с остервенением вцепилась в ребрышко, двойные порции как раз мне по характеру. Поэтому я сосредоточилась на еде: пропустила рис, выбирала самые дорогие блюда, заказала свежевыжатый сок… Как смерч, сметающий всё на пути. Как волк, заглатывающий добычу целиком. Как палочки, движимые самим божеством…
— Арбуз, ты напоминаешь мне одно животное, — благоговейно выдохнула сидящая слева Сяофэн.
Только тогда я поняла, что стала центром внимания. В какой-то момент все перестали есть и просто смотрели на меня. Чжуан Сюй сидел напротив, он взглянул на меня и тут же поднял руку, позвав официанта:
— Принесите ещё несколько блюд.
Не успели щёки у меня покраснеть, как старшекурсница справа впилась пальцами в моё бедро:
— Остынь.
Эх. Разве обязательно быть такой жестокой только потому, что я заедала своё унижение?
Ладно, больше я есть не буду… Вернее, уже не смогу. От нечего делать я ковыряла тушёную свинину в своей миске, размышляя, как вообще умудрилась столько слопать этого жирного блюда.
Стол постепенно оживился, все обсуждали работу Чжуан Сюя. Парни из его общаги, парни А Фэнь и Сылян, выпили пива и уже вешались ему на плечи:
— Чжуан Сюй, ты лучший на факультете! Всё, дальше мы за тобой пойдём…
А Фэнь и Сылян улыбались. Сылян заметила:
— Тогда Жун Жун придётся искать новую работу.
Сяофэн, пережёвывая мясо, пробормотала:
— Почему? Текущая у неё норм.
— Потому что она в Нанкине. Это слишком далеко от Шанхая, — в голосе Сылян явно звучела насмешка.
— О-о-о… — протянула Сяофэн, будто прозрев, и резко повернулась ко мне:
— Арбуз!
— А? — я вздрогнула. Я же просто ковыряла свою свинину! Причём тут я? Они же вроде о Жун Жун говорили?
— Курица, которую ты принесла, была вкусная.
Я онемела.
Сяофэн… вот кто настоящая свинья.
