Но Сяо Цяо оказалась быстрее. Как только засов встал на место, она кинулась к окну. Её руки молниеносно защёлкнули замок, и в ту же секунду раздался глухой щелчок — рама была надёжно заперта изнутри.
— Спасите! Стража! Нападение! Здесь убийца! — закричала она во всё горло.
Чэнь Жуй даже не успел добраться до окна. Уже позади, со стороны двора, донёсся топот и крики. Он обернулся — в проёме внутренней двери появились фигуры, вооружённые копьями и факелами. По меньшей мере десяток человек, ночная стража.
Сердце ухнуло. Паника вспыхнула в груди. Ещё секунда — и будет поздно.
Чэнь Жуй стиснул зубы и рванул в обратную сторону — туда, откуда пришёл, к заднему саду. Но успел пробежать лишь несколько шагов, как сбоку, из тени галереи, показались новые фигуры. С разных сторон, по коридорам и дорожкам, замелькали силуэты. Огонь, оружие, крики — всё сжималось вокруг него кольцом.
Путь был отрезан. Со всех сторон. Ни одной лазейки.
Окружён.
Чэнь Жуй жалел. Жалел, как никогда прежде.
Зачем он вообще начал говорить с барышней Цяо? Зачем пустился в длинные речи, в пустые угрозы и воспоминания? Если бы с самого начала ударил её, вырубил — унёс бы уже давно. Уже был бы за стенами, далеко отсюда. А теперь — как рыба в горшке, как зверь, загнанный в клетку.
Глаза налились кровью. Он с рычанием выдернул из-за пояса гибкий кожаный кнут, готовясь рвануться в бой — пробиться, пусть ценой жизни.
Но не успел. Со всех сторон раздался резкий свист — шшш! шшш!
Стрела за стрелой. Воздух зазвенел. В одну-единственную секунду грудь и спина Чэнь Жуя превратились в колчан — десятки стрел вонзились в него, одна за другой.
Он пошатнулся. И, даже сквозь боль, ещё пытался бороться — как и прежде. Его тело, некогда обречённое, выжило после казни, пережило чудовищный удар: он ведь родился с редким пороком — внутренности у него были расположены наоборот, сердце — справа.
И именно это когда-то спасло ему жизнь. Тогда, после того как люди Вэй Шао изувечили его, нанесли смертельный удар — и бросили в кучу мёртвых, — он выжил. Вернулся.
Он тогда подумал: если судьба оставила ему жизнь, значит, ждёт его нечто великое. Отмщение. Победа.
Но вот он — сейчас. И его жизнь заканчивается… Не от руки врага. А от руки женщины. Той, на которую он до последнего надеялся.
Чэнь Жуй взревел, вырвал из груди одну из стрел — ту, что вонзилась ему под правую ключицу.
И рухнул навзничь, раскинув руки, глядя в чёрное небо.
И только тогда, за стеной, послышались быстрые шаги. Чуньнян, наконец, бросилась к двери спальни, с силой забарабанила по ней:
— Госпожа! Госпожа, с вами всё хорошо? Госпожа!
Только теперь, когда всё закончилось, Сяо Цяо ощутила, как у неё полностью обмякло тело. Словно жизнь вышла из каждой жилки. Ноги не держали. Она осела у стены, медленно скользнув вниз, съёжившись в комочек, обняв себя руками. Её трясло.
И вдруг — из-за двери донёсся знакомый, тревожный, почти срывающийся голос:
— Госпожа! Госпожа!
Это была Чуньнян.
Сяо Цяо с усилием приподнялась, оперлась на дверь. Руки дрожали так, что пальцы не слушались. Защёлка не поддавалась. Она тянула и тянула — деревянный брус, наконец, с глухим скрипом сдвинулся.
Дверь распахнулась. Чуньнян ворвалась внутрь и замерла.
Госпожа стояла прямо за дверью, глаза широко распахнуты, лицо белее бумаги. Она позвала:
— Чуньнян…
Её голос был слабый, сбивчивый, срывался на всхлип.
Сердце Чуньнян сжалось. Она бросилась вперёд, крепко обняла Сяо Цяо, прижала её к себе, гладила по спине, шептала успокаивающе, как когда-то в детстве.
Сяо Цяо, наконец, позволила себе опереться. Чуньнян усадила её на циновку, обняла за плечи. Несколько минут она просто сидела, закрыв глаза, прислушиваясь к биению тёплого сердца рядом.
Постепенно дыхание выровнялось. Внутреннее оцепенение начало отступать.
Но тут, как вспышка, в сознании мелькнула мысль. Глаза Сяо Цяо резко распахнулись. Она подняла голову:
— Чэнь Жуй… Где он?
Чуньнян сжала губы и с ненавистью сказала:
— Тот мерзавец… уже мёртв! Его застрелили! Госпожа, не бойтесь больше! На самом деле, я ещё в начале услышала, как он говорил с вами. Я стояла у двери, слушала. Хотела сразу звать людей, но боялась, что, если мы спугнём его, он взбесится и причинит вам вред. Потому я тихо послала за стражей — велела им затаиться, ждать момента. Хорошо, что вы сумели выиграть время. И ещё лучше, что успели запереть его снаружи. Иначе… страшно даже подумать, что могло бы случиться…
Воспоминание о той минуте, когда Сяо Цяо осталась с врагом наедине, всё ещё отзывалось в груди Чуньнян. Сердце билось часто, по спине текли капли холодного пота.
А Сяо Цяо в этот миг уже вспоминала другое. Последние слова Чэнь Жуя, сказанные почти вскользь — «Мальчишка сейчас в Луншане, на западной окраине города».
Луншань… Гора на западной окраине города. Огромная, заросшая, с десятками ложбин и ущелий. Без точных указаний — искать там кого-либо всё равно что иголку в стоге сена. А если промедлить… кто знает, что могло случиться с мальчиком?
Она не стала больше медлить. Хоть ноги всё ещё дрожали, она наскоро накинула верхнюю одежду, встала, пошатываясь, и решительно вышла за дверь.
На дворе уже толпились люди. Слуги и стража сбегались со всех сторон. Как раз в этот момент помощник генерала Цзя Сы — тот самый офицер Линь — отдавал приказ своим людям вынести тело Чэнь Жуя.
Сяо Цяо тут же окликнула:
— Стойте! Не уносите! Подождите!
Офицер Линь с испугом подбежал и сразу опустился на колени:
— Простите, госпожа! Это всё по моей вине…
Сяо Цяо покачала головой:
— Не нужно.
Она шагнула вперёд — к телу Чэнь Жуя. Тот лежал, раскинувшись, грудь изрешечена стрелами. Из уголка рта струилась тёмная кровь. Глаза были закрыты, лицо — мертвенно-белое.
Он был мёртв. Совсем.
Никаких вопросов задать уже было нельзя.
Она смотрела на него с напряжением. Смерть — даже врага — имела в себе нечто тяжёлое. Ужас, с которым только что столкнулась, отступал, уступая место странной тени… не жалости — но ощущения чего-то недосказанного. Неопределённая горечь скользнула по сердцу.
Она отвернулась. Больше не могла на него смотреть.
Собравшись, повернулась к Линь Хубэню:
— Цяньский мальчик… скорее всего, где-то на Луншане. Немедленно бери людей и прочёсывай гору. Можете запрашивать подкрепление у всех четырёх городских застав. Чем больше людей — тем лучше. Найдите его как можно скорее. Это — приказ.
— Есть! — откликнулся Линь Хубэнь, сжав кулак у груди.
Сяо Цяо уже хотела идти, но на мгновение замерла, посмотрев на тело у ног.
— И ещё…
Она на мгновение запнулась.
— Этого… похороните. Выкопайте яму. Пусть хоть уйдёт с целым телом.
Линь Хубэнь слегка удивился — но быстро кивнул:
— Понял. Будет сделано.
Сяо Цяо всё ещё чувствовала слабость в теле. Отдав все распоряжения, она повернулась, чтобы вернуться в комнату. Чуньнян заботливо подхватила её под руку.
Но в тот самый момент…
Тело Чэнь Жуя, лежавшее, казалось бы, уже бездыханным, вдруг дёрнулось. Он распахнул глаза — резко, как в мертвецкой страшной сказке. Из горла вырвался хрип — и он вдруг рванулся вперёд, как будто восстал из могилы.
Прежде чем кто-либо успел среагировать, его руки судорожно схватили лодыжку Сяо Цяо, вцепились с нечеловеческой силой, словно железные тиски.
Все замерли, потрясённые. Словно время остановилось.
Сяо Цяо, измождённая и без сил, не смогла устоять. С криком повалилась назад, больно ударившись о пол.
Глаза её расширились от ужаса.
И тут…
Чэнь Жуй, весь в крови, лицо мертвенно-бледное, припал к её ноге — и вцепился зубами в её стопу.
Глаза его горели безумием. Он смотрел прямо на неё и, сквозь зубы, в бреду, прохрипел:
— Ты… такая… красивая…умереть… под тобой…и то… без… сожалений…
С последним словом он затих. Голова его обмякла. Взгляд потух. Он умер — окончательно.
Сяо Цяо закричала:
— А——！
Крик пронёсся по всему двору, взорвав тишину последней, нечеловеческой нотой.
