Слова госпожи звучали мягко, сдержанно-ласково. Ни в голосе, ни в взгляде не было и тени упрёка. Цзя Сы, до сих пор словно стоявший под гнётом вины, наконец немного выдохнул, сердце его чуть отпустило.
— Призраков и духов следует уважать… но держаться от них подальше, — начал он сдержанно. — Та курганная могила стояла прямо у входа в гору, на виду. Потому-то заместитель Линь с людьми и проходили мимо не раз, но не придали ей значения. Никто и представить не мог, что Чэнь Жуй дойдёт до такого зверства — спрятать живого человека в гробнице.
— И я, признаюсь, тоже не думал об этом.
Он на миг замолчал, вспоминая.
— Но проходя мимо, я случайно заметил нечто странное: на камнях, сложенных у входа, был свежий надлом мха — будто кто-то совсем недавно их сдвигал. А трава перед холмом… слишком нарочно сгружена и уложена, как будто пытались прикрыть следы.
Это показалось мне подозрительным, и я подумал: вдруг… Вдруг именно здесь?
Он покачал головой:
— Решил не упускать. Приказал открыть — и угадал. Просто повезло. Недостоин я похвалы молодой госпожи…
Сяо Цяо только теперь поняла, как близко всё было к краю. И с каким вниманием, с какой чуткостью отнёсся генерал к мельчайшим признакам. Искренне восхитившись, она подошла ближе и с уважением лично подала ему руку, чтобы помочь подняться.
Когда Цзя Сы встал, она сказала:
— Генерал, не вините себя больше. Ибо впереди у вас — новая важная миссия.
Он тут же шагнул вперёд и, отбросив прочь усталость, с жаром в голосе воскликнул:
— Приказывайте, молодая госпожа! Даже ценой жизни — исполню!
Сяо Цяо кивнула:
— Когда мальчик немного окрепнет, я попрошу вас лично сопроводить его в Хуанчжун. Чем скорее он будет дома — тем лучше.
Прошло несколько дней. Когда силы к Юаню окончательно вернулись, он, в сопровождении генерала Цзя Сы, отправился в обратный путь — домой, в Хуанчжун, на земли племени Бэйхэ.
За это время Цзя Сы не сидел сложа руки. Он лично обследовал весь задний сад, досконально изучил ту самую подводную каменную протоку, что тянулась от пруда, — и велел замуровать её наглухо. Затем с отрядом обошёл весь внутренний двор женских покоев, проверил каждый закоулок, каждую трещину в стене. Все возможные уязвимости были устранены. Только убедившись, что теперь всё надёжно и спокойно, он позволил себе отступить.
Когда Юань уже был в пути, здоровье Сяо Цяо, прежде пошатнувшееся от страха и потрясения той ночи, постепенно пошло на поправку.
Но ночи всё равно оставались тревожными.
С тех пор, даже в знойную погоду, окна в её покоях больше не открывались. Створки плотно закрывались и запирались на засов. Летняя лёгкость уступила место сдержанной настороженности. А рядом каждую ночь лежала верная Чуньнян, не отходя от госпожи ни на шаг.
И всё же, когда Сяо Цяо писала письмо Вэй Шао, в нём не было ни слова о том, что произошло в ту страшную ночь. Ни о вторжении, ни о страхе, ни о болезни.
Она лишь спокойно сообщила, что по счастливой случайности ей удалось спасти юного наследника племени Бэйхэ — мальчика по имени Юань. И что он уже отправлен обратно, в добром здравии.
Если его возвращение поспособствует мирной миссии Гунсун Яна — это, по её словам, и будет для неё самой лучшей наградой.
После долгого и изнурительного пути, посланник Вэй Шао, Гунсун Ян, наконец достиг пределов земель племени Бэйхэ у реки Хуаншуй.
Эти края с древних времён славились своими густыми лесами, изобилующими птицей и зверем. Здесь испокон веков жили кяны — кочевники и охотники, скитавшиеся по горам и долинам.
Со временем, с ростом населения и усиливающимся соприкосновением с ханьцами, образ жизни цянов стал меняться. Всё больше племён переходили к оседлой жизни, к возделыванию земли.
Так было и с народом Бэйхэ. Под мудрым и твёрдым руководством старейшины Юань Вана, они за несколько десятков лет обосновались в долине, пустили корни, вырастили обширные поля и пастбища, и ныне насчитывали уже почти двести тысяч душ.
После Шаодан, они стали второй по численности группой среди цянских племён. Половину составляли молодые и крепкие мужчины — в мирное время они пахали землю и пасли скот, в военное — без колебаний брались за оружие. И славились своей отвагой.
Три дня назад, узнав, что Вэй Шао направил к ним посла, Юань Ван, несмотря на долгую болезнь, лично вышел навстречу. Больной, но неизменно прямой и достойный, он с почестями принял Гунсун Яна и устроил ему тёплый приём.
Гунсун Ян передал слова Вэй Шао: обещание доброй воли, мирного союза. Обет не вводить новых податей, не брать рекрутов силой, не насильничать над народом. Всё — по примеру древних, по трём простым законам. Ради этого он был готов принести клятву кровью.
Юань Ван, выслушав всё с должным вниманием и уважением, выражал приветливость и расположение, однако — на предложение о покорности и союзнических обязательствах — ясного ответа не дал.
Осторожность оставалась — и молчание всё ещё хранило смысл.
Гунсун Ян хорошо понимал: десятилетия отчуждения и взаимной вражды не растворяются за одну встречу. Сколько было мятежей, подавлений, взаимных обид и крови — лёд, сковавший сердца, слишком толст, чтобы растаять в одночасье.
Недоверие не развеять лёгкими словами.
Он не торопился. После того как преподнёс дары от имени Вэй Шао — в знак уважения к старости и заслугам Юань Вана — остался в стане Бэйхэ, терпеливо продолжая уговаривать.
Прошлой ночью, при свете свечей, они долго беседовали. Гунсун Ян говорил откровенно, не скрывая ни трудностей, ни намерений. И старый вождь, до того замкнутый, впервые открыл сердце — выслушал его без прежней настороженности.
В завершение той беседы Юань Ван лишь тихо сказал:
— Позвольте мне подумать ещё одну ночь. Утром ваы услышите мой ответ.
И вот, на рассвете, Гунсун Ян уже был на ногах, ожидая встречи.
Вечером старейшина не дал прямого ответа, но по выражению лица, по смягчившимся словам, по перемене в голосе — дипломат чувствовал: он близок к успеху. Почти уверен. Почти победил.
Но когда настал назначенный час… Юань Ван так и не вышел.
Гунсун Ян уже собрался выйти, как в шатёр поспешно вбежал один из сопровождающих и тревожно доложил:
— Советник, беда! Только что поступила весть — рано утром к старейшине Юань Вану прибыл гонец от племени Шаодан. Никто толком не знает, что он сказал, но вскоре после разговора вождь внезапно потерял сознание. Обстановка изменилась, похоже, что замышляется недоброе. Вам лучше немедленно покинуть эти земли!
За те дни, что Гунсун Ян провёл среди Бэйхэ, он не сидел сложа руки — помимо уговоров, он успел наладить связь с одним из приближённых Юань Вана. Именно через него сейчас и пришло срочное предупреждение.
