От Синьду до Юйяна — путь не близкий. Вся дорога на север займёт не меньше полутора недель.
Управительница Чжун, которую госпожа Сюй ранее прислала для подготовки свадьбы, теперь, по завершении церемонии, возвращалась обратно — и, разумеется, сопровождала госпожу в пути.
Отправили с ними и Вэй Ляна.
Этот человек питал давнюю и глубокую неприязнь к клану Цяо. Когда десять лет назад отец Сяо Цяо, Цяо Пин, приехал в дом Вэй на похороны, именно Вэй Лян в траурном зале первым выхватил меч и обнажил ярость.
К нынешней Сяо Цяо он тоже не испытывал ни капли симпатии. Ещё в первый день, увидев, какую жену собирается взять его господин, он уже мысленно приклеил к ней клеймо: навевающая беду.
А теперь ему поручили сопроводить её в Юйян.
Вэй Ляну это поручение было противно — но раз приказ пришёл от самого военного советника Гунсуна, отказаться не было возможности. Да и он понимал: пусть эта девушка из Цяо больше никому не нужна, но раз уж хоу Вэй на ней женился — значит, в ней всё-таки кроется какая-то польза. И потому пришлось согласиться, хотя и без охоты.
Он приказал подать повозку, отобрал несколько телохранителей, и когда вещи, причитающиеся госпоже — сундуки, ларцы, свадебные дары — были погружены, занял место у ворот резиденции хоу и стал ждать.
Но ждать долго не пришлось.
Сяо Цяо была готова.
Когда она вышла из новобрачных покоев в стрелковом корпусе, солнце только-только поднялось до уровня карниза.
С ней были Чуньнян и несколько служанок.
С самого утра в груди Чуньнян стоял тяжёлый ком.
Если вчера, на свадьбе, наряд и макияж Сяо Цяо были рассчитаны на то, чтобы подчеркнуть её статус — жены хоу, с соответствующей зрелой сдержанностью и тяжёлым, даже немного возрастным великолепием, — то теперь… теперь Чуньнян старалась подчеркнуть другое.
Нужно было сохранить достоинство, да — но главное теперь было показать, насколько юна и прекрасна её госпожа. Показать, как она естественно несёт в себе грацию, которая — не от платьев и драгоценностей, а от природы.
Сяо Цяо росла у неё на руках.
Никто в этом мире не знал её красоту так, как знала её Чуньнян.
Она собрала волосы в высокий пучок — причёску «взгляд в сторону бессмертных» — изящную, тянущуюся вверх, будто сама душа стремится в небо. Украсила её любимым гребнем Сяо Цяо из нефрита.
У виска закрепила шагнувшую серьгу — с южной жемчужиной величиной с ноготь, ничего лишнего.
Лицо… Оно, по сути, не нуждалось ни в какой косметике. Наоборот: пудра могла только скрыть его очарование.
Вчера она наложила на неё плотный свадебный макияж — чтобы уравновесить тяжёлые ритуальные одежды.
А сегодня — изящные брови, подведённые лёгким взмахом кисти. Губы — с едва заметным оттенком алого. И нежная дымчатая пудра на щеках, тонкая, как россыпь утренней зари.
Её лицо — словно озарилось изнутри. Светилось.
Чуньнян знала это давно: ничто не подчёркивает фигуру Сяо Цяо так тонко и красиво, как облегающее, ниспадающее до самой земли платье с перекрученным запахом.
Она сама её купала, сама одевала, сама видела, как она меняется день за днём.
Прошлой весной, с тех пор как у госпожи началась кровь, тело её стало словно распускаться — не пышно, по-женски, а тонко, как у цветка, расправляющего лепестки.
В груди — уже обозначились округлости.
Но это была не та зрелая плоть, что у матерей. Это было… другое.
Что-то мягкое, неуловимо девичье, не описуемое — это нужно было видеть.
Да, Сяо Цяо — миниатюрна. Это правда. Но не худоба делает её такой — просто её кость тонка.
Не такая, как здешние девушки — рослые, сильные, с развитыми плечами. Она была совсем иной.
А те, кто болтал с утра: «мол, худая, вот и не пришлась по сердцу хоу Вэю-» —
Что они знают?
Вчерашний свадебный наряд — с шестью слоями ткани, от плеч до пят — спрятал её талию, изгибы, лёгкость.
Спрятал красоту.
Это не она была недостойна. Это он — не увидел. Он упустил возможность понять.
Чуньнян, глядя на свою госпожу, едва сдерживала гнев.
Хоу Вэй? Слеп. Сам виноват.
Она выбрала для Сяо Цяо наряд из нежно-розовой ткани — как первый ледяной цветок.
Платье оборачивалось вокруг тела тремя слоями, завязывалось шёлковой тесьмой на поясе. Ниже — мягкая, прозрачная юбка из лёгкой серебристой ткани, которая двигалась при каждом шаге.
Когда всё было уложено, она накинула на госпожу шёлковую накидку с меховой оторочкой — тёплого цвета благовония.
Никаких лишних украшений. Только у подола — вышитая ветка раскрывающейся сливы.
Если поднимется ветер — можно накинуть капюшон.
Накидка была сдержанной, но в ней всё говорило о благородстве.
Северный ветер щекотал плечи. Сяо Цяо шагала неторопливо — её походка была лёгкой, словно ветер сам подхватывал полы платья и нёс их вперёд.
На ней было дорожное платье, сшитое в её любимых тонах — не броское, но и не бедное. Простой, почти аскетичный фасон, но ткань — дорогая, вышивка — тонкая, движения — безукоризненно благородны. Это был образ не забытой невесты, а женщины, которая сохраняла достоинство — даже стоя перед лицом унижения.
Чёрные, как смоль, волосы были высоко подняты в изящную причёску. Под сводами бровей блестели ясные глаза, а серьги с лунным жемчугом покачивались, сверкая в солнечном свете. Ветер касался её юбок, заставляя тонкие ткани колыхаться, будто сама весна пришла проводить её. Даже тусклая, серая усадьба за спиной, казалось, оживала на фоне её фигуры.
Все, кто попадался по дороге, останавливались — кто с изумлением, кто с восхищением. Некоторые забывали поклониться. Некоторые — и вовсе не могли отвести взгляд.
Чуньнян, идущая рядом, сжимала кулак. Её сердце, с утра стянутое тяжестью, теперь выпрямилось — будто внутри расправились плечи. Пусть уезжает. Но уезжает не побеждённой — а такой, перед которой склоняют головы даже те, кто только что шептался за её спиной.
Они уже почти дошли до главного выхода. Впереди — ступени, покрытые тонкой, незаметной коркой льда.
Чуньнян, предусмотрительно, подхватила госпожу под руку.
Сяо Цяо чуть приподняла подол, опуская взгляд на ступени… и вдруг почувствовала, как рукав платья кто-то едва заметно потянул.
Она подняла глаза.
Он стоял там.
Вэй Шао.
У обочины, всего в нескольких шагах. Спокойный, как всегда. Молчащий. Как стена.
Рядом — мужчина в тёмной одежде, с тремя аккуратными прядями бороды и слегка болезненной худобой в лице. Глаза его были живы, умны — и внимательны. Несомненно, кто-то из советников, приближённых к хоу.
Сяо Цяо на миг остановилась. Солнце позади медленно поднималось, отбрасывая их тени на каменную дорожку.
Никто не проронил ни слова.
Но в этом молчании звучало больше, чем в любой брачной клятве.
Ещё раньше Чуньнян успела навести справки: у Вэй Шао был советник по имени Гунсун Ян — человек, которым он особенно дорожил, почти не расставался.
Теперь, увидев этого худощавого мужчину с пронзительным взглядом рядом с хоу, Чуньнян сразу поняла — это, должно быть, именно он. Судя по всему, они просто проходили мимо. Случайная встреча. Или… почти случайная.
Сяо Цяо подняла глаза — взгляд Вэй Шао скользнул по ней. Без выражения.
Ни удивления, ни раздражения, ни печали. Пустота.
Он сделал шаг — и на мгновение замер.
Начинаем покорение стенки))