Чуньнян твёрдо верила, что старшая госпожа, когда в начале года уезжала в город Учжун вместе с госпожой Чжу, намеренно сделала это, чтобы господин забрал госпожу с собой и таким образом ускорит продолжение рода Вэй.
Но они всё это время жили раздельно. И вот уже сейчас в доме Сяо Цяо всё ещё тихо — ни слуху, ни духу. Разве можно не волноваться?
Сяо Цяо тихо откликнулась.
— Та самая госпожа Су, — продолжила Чуньнян с оттенком раздражения, — сегодня я тайком послала кого-то посмотреть — она всё ещё спокойно выздоравливает, будто ничего не случилось! Как же у неё хватает наглости!
Воспоминания о госпоже Су будто глыба гнилой глины легли на сердце Чуньнян. Она нежно растирала спину Сяо Цяо и говорила дальше:
— Госпожа, ни в коем случае не стоит её недооценивать! У неё с господином хоу давняя история — только на этом она уже имеет больше опоры, чем кто-либо другой. И это ещё не всё — в постели у неё наверняка свои козыри. Мужчины в мире любят таких женщин.
— Вы тогда были малы и не понимали, но у вашего дяди раньше была наложница, которая так же умела управлять им. Перед тем как эта женщина появилась, ваш дядя проводил около десяти ночей в месяц у вашей тёти. А после того как наложница появилась, будто нашёл сокровище — мало того что перестал ходить к тёте, в другие покои тоже почти не заходил. Когда та наложница умерла от болезни, он ещё несколько дней горевал.
— А эта женщина была всего лишь певичкой. Почему же она так полюбилась? Всё дело в том, что она знала, как служить мужчине!
— Что касается госпожи Су, хоть она и родом из знатного рода, я сразу поняла — жизнь её была не простой. И она знает, как обойтись с мужчинами, чтобы добиться своего.
Сяо Цяо молчала.
— Я и сама не должна была говорить вам это, — заговорила Чуньнян осторожно, — не хотела портить ваши уши, но боялась, что вы, будучи ещё юной и неопытной, не поймёте всех этих хитросплетений. А промахнуться в этих делах значит сильно пострадать.
— Госпожа Су явно решила подождать здесь возвращения господина хоу. Если она, не испытывая стыда, пойдёт на всё, а господин всё ещё хранит к ней ту юношескую привязанность, кто знает, не воспользуется ли она этим и не проникнет ли в его сердце вновь…
Чуньнян бросила взгляд на Сяо Цяо и заметила, как та опустила глаза и задумчиво обвивала кончик волоса тонким пальчиком — мотала туда-сюда, снова распускала, и так неоднократно.
Испугалась, не напугала ли её своими словами, и поспешила смягчить тон:
— Не бойтесь, госпожа, я лишь хотела предупредить. Вы прекрасны — никто не сравнится с вами. Я вижу, что господин хоу бережёт вас, как зеницу ока.
— Когда он вернётся, хорошо приласкайте его, не давайте повода другим воспользоваться моментом. Даже если будет десять таких, как госпожа Су, вы так их поставите на место, что им и в голову не придёт попытаться.
Чуньнян говорила, уже почти иссохшая от слов, а Сяо Цяо всё молчала. Это начало тревожить служанку.
— Душенька, — вздохнула Чуньнян, — я столько всего сказала, вы вообще слушали?
Мысли Сяо Цяо вдруг унеслись далеко в прошлое — к тому самому коробу, что встретился ей, когда она впервые пришла в поместье Вэй.
С появлением Су Эхуан те неприятные воспоминания, что связаны с этим коробом, постепенно начинали оживать, отравляя её сердце.
Чуньнян почувствовала, как её тревога растёт, и поспешила:
— Ну что, слышите меня?
Сяо Цяо повернулась и тихо ответила:
— Слышу, слышу… Я поняла…
Чуньнян наконец улыбнулась, подошла к Сяо Цяо и распустила пряди, заплетённые вокруг её пальцев. Взяв сухое полотенце, она аккуратно промокнула влажные волосы и собрала их в узел на затылке.
Её взгляд мелькнул по полуобнажённой, всё более привлекательной светлой груди, которая сейчас виднелась над поверхностью воды, и она тяжело вздохнула:
— Всё время говорите о господине хоу. Битва у него, наверное, уже близка к завершению, да? Понимаю, ему тоже нелегко. С тех пор, как в начале года вы приехали сюда, прошло полгода. За это время он почти не бывал в городе, всё время на войне. И мне больно думать, как тяжело ему. А вам — совсем не с кем остаться.
— Всё это — разлуки, бесконечные разлуки… Когда же наконец они закончатся?
Внезапно раздался стук в дверь купальни.
Чуньнян, подумав, что это служанка, повернулась и спросила:
— Что случилось? Госпожа ещё не вышла из ванны.
— Это я, — раздался тихий голос за дверью.
Слышался спокойный мужской голос.
Чуньнян сразу узнала Вэй Шао и с радостью встретила взглядом Сяо Цяо, сжала её за плечо, словно подбадривая, и поспешила открыть дверь.
Вэй Шао стоял у дверей в непринуждённой позе.
Чуньнян сдержала радость и поклонилась:
— Господин хоу вернулся? Когда? Дорога не была тяжёлой?
— Только что, — коротко ответил Вэй Шао, его взгляд сразу же устремился к Сяо Цяо, всё ещё сидящей в купели. Он шагнул внутрь.
Чуньнян поспешила выйти, захлопнув дверь, оставив их вдвоём.
Вэй Шао подошёл к купели, остановился и посмотрел на неё сверху вниз.
Сяо Цяо слегка подняла голову, встретила его взгляд, задержалась на мгновение, затем мягко откинулась на край ванны, погружаясь всё глубже в воду — вода покрыла её нежные плечи.
— Муж мой, — тихо сказала она, — почему вы не предупредили заранее? Чтобы я могла подготовиться.
Вэй Шао медленно присел, глаза его оказались на уровне её взгляда, за стенкой купели.
— Подойди.
— Зачем? — спросила Сяо Цяо, прикусив губу.
— Просто подойди поближе, — ответил он, не отводя взгляда от её влажного, слегка затуманенного паром лица.
Её изящные руки, ещё мокрые от воды, медленно обвили край купели, и она осторожно поползла в его сторону. Повернулась боком, оперлась на край и с игривым голосом шепнула:
— Вот и рядом…
Вэй Шао провёл взглядом от её щеки вниз по шее, задержался на белоснежных лопатках — словно крыльях бабочки. Задержал взгляд, словно впитывая этот момент, а потом вдруг обнял её, наклонился и начал нежно кусать её красивые плечи.
Сяо Цяо казалась растаявшей — словно её кости превратились в расплавленный воск под жаркими поцелуями Вэй Шао. Она инстинктивно съёживалась, пытаясь спрятать шею от его губ, но тонкий, нежный смех вырывался у неё с губ — сопротивление было бессмысленным.
Вэй Шао с закрытыми глазами не жалел себя — грубая щетина его лица жгуче терлась о её нежную, влажную кожу, каждое движение оставляло поцелуи и лёгкое покраснение на её плечах и оголённой спине. Его дыхание и прикосновения будили в ней жар, смешанный с лёгкой болью — эта волна возбуждения сбивала дыхание.
Из-под его прикосновений слышался тихий, почти стонущий звук — в нем смешивались сладость наслаждения и едва терпимая острота.
Он словно хищник, не спеша вытащил её из тёплой воды, влажную и дрожащую, обнял крепко, и их тела слились в страстном вихре на мокром полу. Они скользили друг по другу, чувствуя каждый изгиб и каждую волну тепла.
Потом Вэй Шао вернул её обратно в ванну, прижал к себе так, что её колени оказались на его животе, а тело — согрето его теплом и силой.
Он оперся головой о край купели, и сурово, но с тёмной страстью в голосе спросил:
— В последнем письме я просил тебя ответить быстро. Почему молчала?
