Она почувствовала, как он будто бы касается её щеки. В полусне мягко, словно кошечка, протянула сонный звук — «мм», потянулась, и, не открывая глаз, вытянула руку, обняв его за плечи, безвольно прижалась к его груди, всё такая же сонная и тёплая, как распустившийся цветок.
— Когда вы вернулись, муж мой? — пробормотала она невнятно.
— Уже какое-то время назад, — ответил он.
Сяо Цяо открыла глаза и, приподнявшись на локте, бросила взгляд на водяные часы в углу комнаты. С удивлением обнаружила, что уже далеко за полночь — час Вэй (около 2–3 часов ночи).
Она повернулась к нему:
— Уже так поздно… а вы всё ещё не спите?
Вэй Шао ничего не ответил. Он лишь молча смотрел на её лицо.
После сна щёки у неё чуть разрумянились. Она и сама того не замечала, но вся была — тёплая, мягкая, с чарующей, почти невыносимо нежной красотой: как персиковый цвет, как лёгкий весенний ветер в ивовых ветвях.
Он с трудом сдерживал себя, борясь с желанием обнять её крепче, вдохнуть её запах, прижаться к ней.
Вместо этого он осторожно уложил её обратно на подушку и, улыбаясь, положил ладонь ей на живот — всё ещё плоский, но уже хранящий тайну жизни.
— Этот маленький… сильно тебя сегодня мучил? — спросил он тихо.
Сяо Цяо, лёжа на подушке, покачала головой:
— Сегодня я почти весь день проспала… стало намного легче.
Она встретилась с Вэй Шао взглядом:
— Что-то случилось? Почему вы вернулись так поздно?
Кроме того, ей показалось — его взгляд на неё сегодня не такой, как всегда. В нём было что-то… иное.
Вэй Шао тихо сказал, не отводя глаз:
— Маньмань… В ближайшие дни я не смогу быть рядом — ни с тобой, ни с нашим маленьким.
Сяо Цяо замерла.
Хотела было сразу спросить «почему?», но, словно почувствовав ответ, передумала.
Слова, прежде чем вырваться наружу, переменились:
— Снова… война? — тихо спросила она.
— Синь Сюнь узурпировал трон, — произнёс Вэй Шао спокойно. — Сконцентрировал войска, говорит, у него пятьсот тысяч. Готовится перейти Хуанхэ и напасть на нас.
Он говорил без эмоций. Голос был ровен.
Но Сяо Цяо уловила в глубине его взгляда что-то большее — отблеск возбуждённого пламени, яркий и жгучий блеск воинского азарта.
Она застыла.
Она знала: рано или поздно между Вэй Шао и Синь Сюнем должна была произойти эта схватка.
И вот она — приближается.
Это будет не просто сражение. Это будет буря, что перевернёт всё поднебесное море. Смертельная схватка, где столкнутся воля, сила и судьба — и где решится, кто поведёт мир вперёд.
Та сторона, что победит, — без сомнения, получит неоспоримое преимущество. Её путь к верховной власти станет неудержимым, словно острый клинок, рассекающий пространство. Никто не сможет встать поперёк этой дороги.
Всё происходило точно так же, как в её сне… в той прошлой жизни, что всё ещё хранилась в глубине её памяти.
Но было и отличие.
В той жизни Синь Сюнь тоже провозгласил себя императором и вступил в решающую схватку с Вэй Шао за ключ к судьбе Поднебесной. Но это случилось позже.
Теперь же — всё началось слишком рано. Она не ожидала, что этот момент настанет так скоро. Он обрушился внезапно, без предупреждения — будто гром среди ясного неба.
…
Синьду стал временной военной штаб-квартирой Вэй Шао.
И атмосфера в городе резко изменилась.
Он больше не был просто местом отдыха или политическим центром — над его крышами витал напряжённый, тяжёлый воздух, будто перед бурей.
Через несколько дней даже обычные горожане начали замечать: в город, со всех четырёх сторон, беспрерывным потоком прибывают воины — закованные в доспехи, с холодным оружием, с лицами, полными сосредоточенности и решимости.
Люди начали тревожно перешёптываться: Неужели снова приближается война?
Их догадки оказались не напрасны.
Ли Дянь, Ли Чун, Чжан Цзянь, Вэй Лян… — один за другим, имена полководцев звучали в улицах. Все они были здесь.
Под знамёнами Вэй Шао, по первому зову, собрались его испытанные в боях полководцы.
Узнав о надвигающейся войне, они в кратчайшие сроки, оставив позади гарнизоны и укрепления для защиты тыла, выдвинулись с севера — из Ючжоу, Бинчжоу и других регионов.
Армия начала продвигаться на юг — строй за строем, сила за силой — к северному берегу Хуанхэ.
Четыре городских ворот Синьду с утра до ночи, а порой и в самую глухую ночь, раз за разом распахивались перед гонцами. Быстрые, как молния, посыльные врывались и вырывались из города, неся донесения и приказы. Их лошади были как летящие звёзды, их лица — полны срочности.
В переднем зале дворца Синь-гун, где проходили военные советы, огни не гасли до самого рассвета. Часто — горели всю ночь.
Там, среди мрамора и карт свитков, Вэй Шао совещался с военными советниками, полководцами, начальниками обозов и интендантами. Там обсуждались тактики, прокладывались маршруты, определялись расход и снабжение.
К этой битве они готовились давно.
И пусть напряжение витало в воздухе — всё шло строго по плану, чётко и последовательно.
Но Вэй Шао внезапно стал почти недоступным. Днём Сяо Цяо уже не могла его увидеть.
И по ночам — он возвращался всё позже и позже.
Иногда, даже если Вэй Шао успевал ненадолго прилечь в середине ночи, его тут же поднимали — срочное донесение с передовой у Хуанхэ, срочный приказ, не терпящий отлагательств.
Прошло полмесяца.
И вот, в один из последних дней одиннадцатого месяца, Вэй Шао окончательно утвердил план предстоящего сражения.
Основным лагерем для грядущей битвы он выбрал переправу Лиян, на северном берегу Хуанхэ. Там будет возведён укреплённый стан.
В Гаотане и Фаньцзине устроят фланговые опорные пункты, образующие с Лияном остроугольную оборонительную конфигурацию.
На сто ли юго-западнее, в Хуаншуя, разместится главный склад провизии — весь стратегический тыл.
Так он выстроил линию обороны, строго, чётко, в ожидании приближения армии Синь Сюня.
Именно здесь, на севере Хуанхэ, он намеревался дать решающую битву.
Через три дня Вэй Шао должен был покинуть Синьду и возглавить войско, направляясь к Лияну.
И в тот же день Сяо Цяо получила письмо от старшей госпожи Сюй.
Письмо было коротким — всего одна строчка.
«Передаю благословение от имени бабушки. Пусть это будет проводы в бой для Шао`эра.»
