Четыре главные городские ворота Лояна — Северные Валы, Западные Врата Сюн, Южные врата Пинчэн и Восточные Срединные врата — были окружены армией Вэй Шао со всех сторон.
Остатки войска Синь Сюня, укрывшиеся в городе, вели последнюю, отчаянную, как загнанный зверь, оборону.
…
После победы при Муе Вэй Шао, прислушавшись к советам Гунсун Яна и других стратегов, принял решение: не терять темпа, преследовать Синь Сюня до конца, уничтожить его силы подчистую и одним ударом взять Лоян.
Синь Сюнь, отступая с оставшимися десятью тысячами солдат, попытался выстроить две оборонительные линии — у заставы Хулао и на склонах гор Маншань.
Но что могла противопоставить армия, утратившая дух, разрозненная и измотанная, против Вэй Шао, чьи войска были полны боевого пыла и силы, чья решимость была яростной, как небесный дракон?
Продвигаясь вперёд, словно сокрушая гнилую древесину, армия Вэй Шао неслась неудержимо. Спустя всего две недели, почти не встретив серьёзного сопротивления, они пронеслись сквозь Маншань, пересекли Лошуй и начали финальный штурм Лояна.
…
Задний зал нефритового павильона, северный дворец.
Тётушка Су, пошатываясь, вбежала с улицы в зал.
— Что там? — поспешно навстречу ей вышла Су Эхуан.
Но едва она увидела, как у той исказилось лицо — будто у человека, потерявшего всё на свете, — сердце Су Эхуан сразу сжалось.
И всё же она продолжала надеяться… на чудо.
— Всё плохо! — срывающимся голосом воскликнула тётушка Су. — Стража говорит, что Южные врата Пинчэн пали. Армия Вэй Шао вот-вот будет у дворца!
На лице Су Эхуан мгновенно отразился ужас:
— Так быстро? А Динь Цюй? Он пришёл?
Тётушка Су в панике покачала головой:
— Везде хаос, госпожа… Служанка не видела генерала Диня…
Су Эхуан резко оттолкнула её и громко начала звать по имени охрану, торопливо выбегая прочь. Но, не успев пройти и нескольких шагов, подол её платья зацепился за позолоченный бронзовый угол массивного туалетного столика с чёрным лаком и красным узором. Раздался резкий треск ткани, и тяжёлое четырёхстворчатое бронзовое зеркало, стоявшее на столике, качнулось и с глухим звоном опрокинулось вперёд, обрушившись прямо на шкатулку с украшениями.
Шкатулка упала на пол.
Среди звона раскалывающегося золота и нефрита из шкатулки рассыпались жемчуг, агаты, стеклянные бусины, кошачий глаз… Драгоценные камни всех цветов закружились по полу, звеня и катясь в разные стороны.
Су Эхуан стиснула зубы, резко дёрнула подол и с силой оторвала зацепившийся край платья. Не обращая внимания на драгоценности под ногами, она рванулась вперёд.
Но не успела пробежать и нескольких шагов, как снаружи раздался пронзительный, отчаянный женский крик.
Она резко остановилась.
В следующее мгновение в зал ворвался Синь Сюнь.
На нём всё ещё была императорская драконья мантия, но подол её был весь забрызган кровью. Головной убор с подвесками — мяньлю — съехал набок и, покачиваясь при каждом шаге, вот-вот готов был свалиться. Это придавало его и без того искажённому, перекошенному лицу почти гротескный, нелепый вид.
В руке он сжимал длинный меч.
На лезвии — кровь. Капли тяжело стекали вниз, одна за другой.
— Ты, подлая тварь!.. Это ты довела меня до такого конца! — стиснув зубы, прошипел он, медленно приближаясь к Су Эхуан.
Су Эхуан медленно отступала назад.
— Ваше Величество, не надо!.. — воскликнула тётушка Су, бросившись вперёд. Она вцепилась в подол императорской мантии, удерживая его изо всех сил. Но Синь Сюнь с яростью отбросил её ногой и пронзил мечом. С мёртвым телом на полу, он выдернул окровавленный клинок и бросился за Су Эхуан.
Та обернулась и метнулась прочь, спасаясь бегством внутри дворца.
Синь Сюнь, размахивая мечом, гнался за ней, обходя колонны зала.
Он был тучен, давно утратил прежнюю силу. По пути сюда он уже перебил немало служанок, и теперь, измученный и тяжело дыша, едва держался на ногах. Он преследовал Су Эхуан с неуклюжей яростью, но та, ловко лавируя вокруг массивных колонн, всё снова и снова ускользала от него.
Синь Сюнь захлёбывался злостью и тяжёлым дыханием. В конце концов, не выдержав, он с яростным криком метнул меч в бегущую впереди Су Эхуан.
Лезвие пронеслось у самого её уха и вонзилось в большую красную лакированную колонну.
Клинок вздрогнул, задрожал и, спустя секунду, с глухим звоном упал на пол.
Синь Сюнь, сделав широкий шаг, догнал Су Эхуан и обеими руками с яростью сжал её горло. Его лицо исказилось злобой, он яростно тряс её голову, словно пытаясь выбить из неё всю ненависть.
— Ты, подлая тварь! — с трудом выговаривал он сквозь стиснутые зубы. — Если бы я тогда не послушал тебя… разве оказался бы я в таком унизительном положении?! Зачем ты так поступила со мной?! Почему предала?!
Су Эхуан изо всех сил пыталась вырваться, ногами беспомощно била воздух. Но шея её будто попала в железные тиски — никакие силы уже не могли освободить её.
Лицо ее налилось синевой, дыхание стало прерывистым и всё слабее. Глаза начали закатываться…
И в тот момент, когда смерть уже подступила к ней вплотную, раздался лёгкий металлический звук — дзинь! — и маска бабочки, что скрывала её лицо, сорвалась и упала на пол.
В ту же секунду открылось то, что так долго оставалось под покрывалом.
Нос, отсечённый ещё в ту жаркую пору, не зажил без следа: рана загноилась, оставив после себя тёмный, изрытый шрам, вздувшийся рядом с изуродованным остатком переносицы.
И хоть черты, что остались, всё ещё сохраняли нечто от прежней красоты — из-под маски взирало на мир лицо пугающее, искажённое, полное боли и безобразия.
Синь Сюнь остолбенел. Он замер, как вкопанный.
Он мертво уставился на это изуродованное лицо — и руки, сжимавшие её горло, ослабли.
Мгновение спустя, будто что-то вдруг осознав, он вновь взорвался яростью и со всей силы ударил Су Эхуан по щеке.
— Тварь! Это лицо… это страшное лицо — дело рук Вэй Шао, так ведь?! Ты возненавидела его до мозга костей и потому околдовала меня своими лживыми речами?!
Мысль о том, что он, Синь Сюнь — человек, когда-то державший мир в страхе, полководец, стратег, властелин — оказался обманут… и кем? Женщиной с лицом, уродливым, как у демона, — эта мысль разрывала его изнутри.
Всё внутри него клокотало, словно молот гремел по темени изнутри, готовый проломить череп и вырваться наружу.
Даже если бы он изрубил её на куски, даже тогда — это не утолило бы его ярость.
Он взревел, глаза налились кровью. Руки задрожали, и он приготовился свернуть ей шею — но в этот миг…
