После великой битвы при Цзюйе доблесть зеленоглазого генерала на поле боя произвела неизгладимое впечатление — ведь именно он ловко расставил войска, в ловушку которых попал и погиб Чжоу Цюнь.
Все члены семьи Цяо, воины и приближённые, были искренне восхищены.
Но поведение Цяо Юэ, открыто не допускавшего его даже на порог, вызывало немалое недоумение. Просто никто не осмеливался сказать это вслух.
И теперь, когда Цяо Цы решился озвучить то, что у всех давно вертелось на языке, в зале воцарилась тишина.
Многие взгляды обратились к Цяо Юэ.
Но он продолжал сидеть, нахмурившись, хранил молчание.
Сбоку вмешался Чжан Пу:
— Как вы смеете так неуважительно говорить с господином? Би Чжи раньше был всего лишь беглым слугой семьи Цяо. Господин не стал карать его по закону — и то уже великая милость! А если ещё и принять его в семью — разве это не вызовет насмешек повсюду?
Цяо Цы холодно усмехнулся:
— А я лишь знаю, что времена рождают героев! Герой есть герой, и неважно, откуда он родом. Но вы, вместо того чтобы принять такого человека, судите его по прошлому и выталкиваете прочь. Так как же Яньчжоу дошёл до нынешнего упадка? Не потому ли, что приходится пристраивать дочерей в угоду чужой милости, чтобы хоть как-то спастись?
Слова эти прозвучали громко и хлёстко — атмосфера в зале мигом напряглась.
Цяо Юэ побледнел. Его лицо потемнело, и он гневно вскричал:
— Дерзость! Чем старше, тем меньше почтения! Да как ты смеешь из-за какого-то жалкого слуги перечить мне в лицо?!
Он с силой ударил по столу, голос его прозвучал, как удар плети.
Цяо Пин тоже не раз вздыхал в бессилии — старший брат наотрез отказывался признать Би Чжи зятем, и, видно, переубедить его будет непросто.
Он понимал, что сыну было тяжело — только что пришлось отправить Би Чжи прочь, и тот явно терзал душу. Потому и сорвался, и высказался в сердцах.
Не стал упрекать его. Лишь поднялся и спокойно сказал:
— Цы пьян. Пусть отдохнёт.
Цяо Цы, сверкая гневным взглядом, метнул последний пронзающий взгляд в сторону Чжан Пу, затем резко развернулся и вышел из пиршественного зала.
Цяо Пин поспешил сгладить ситуацию:
— Старший брат, прошу не гневаться. Цы`эр обязан ему жизнью. А теперь, когда Юньчжоу избавлен от бедствия, и в том — немалая заслуга Зеленоглазого генерала, а он даже за стены Восточного округа не был допущен… Цы выпил пару чашек, вероятно, не стерпел обиды — вот и допустил дерзость. Я непременно поговорю с ним наедине.
Цяо Юэ всё ещё хранил мрачное молчание.
Воины и офицеры, увидев, что настроение господина не располагает к продолжению пира, да и сами уже были прилично навеселе, начали по двое, по трое подниматься, поддерживая друг друга, и расходиться кто куда. Веселье на этом закончилось.
В зале остались лишь Цяо Юэ, Цяо Пин и Чжан Пу.
Тот откашлялся и бросил Цяо Юэ быстрый многозначительный взгляд.
Цяо Юэ, выдержав паузу, наконец натянуто улыбнулся:
— Ладно уж, ладно… Я, в конце концов, старший, неужели стану всерьёз с ребёнком спорить?
Цяо Пин благодарно поклонился.
Но, вспомнив, с каким гневом его сын покинул пиршественный зал, всё же не мог не тревожиться:
— Уже поздно. Старший брат, ты, видно, тоже немало выпил. Пожалуй, лучше распустить гостей и всем отдохнуть пораньше.
Цяо Юэ вдруг сказал:
— Не спеши, младший брат. Ты всё время в трудах, и нам с тобой уже давно не выпадало случая вот так, как сегодня, спокойно сесть за стол и выпить вместе. Воспользуемся моментом — позволь старшему брату выпить за тебя чашу.
Чжан Пу поднял стоящий рядом кувшин, наполнил чашу Цяо Пиня и с почтением подал ему.
Цяо Юэ поднял свою чашу:
— Благодаря битве при Цзюйе, Яньчжоу одержал великую победу. Всё это — заслуга младшего брата. За это — моя первая чаша, пью до дна!
Цяо Пин на миг растерялся, но поспешно принял чашу и осушил её.
Чжан Пу снова наполнил ему.
— Я знаю, что сам по себе ничем не выдающийся, — продолжал Цяо Юэ. — Все эти годы внутренними и внешними делами ведал ты. Лишь благодаря твоим усилиям Яньчжоу достиг сегодняшнего процветания. Радость моя велика, но при этом не могу не чувствовать пристыженности — словно только и делал, что занимал своё место без пользы. За это — вторая чаша. Пью снова!
Хотя между двумя братьями нередко возникали разногласия из-за различий во взглядах, в этот момент, услышав в словах старшего столь искреннюю признательность, Цяо Пин невольно проникся чувством — за эти годы, пройдя через столько преград, он действительно вложил в Яньчжоу всю душу, и теперь, наконец, труд начал приносить плоды. Склонившись с уважением, он ответил:
— Старший брат слишком преувеличивает. Если бы не твоя терпимость и поддержка, что смог бы я один? На самом деле, это мне следует почтительно осушить чашу за тебя.
Сказав это, он вновь выпил до дна.
Цяо Юэ, кажется, тоже был тронут. Поднял третью чашу и сказал:
— Прекрасно. Если ты и я, братья, будем заодно — какая цель окажется нам не по силам?
Цяо Пин кивнул и вновь осушил чашу.
После трёх тостов он уже хотел откланяться, как вдруг Цяо Юэ вновь заговорил:
— Погоди. Есть ещё одно дело, о котором мне нужно сказать тебе.
— Прошу, старший брат, — отозвался Цяо Пин.
— Не стану скрывать: я уже принял решение — от имени Яньчжоу присягнуть на верность Ханьскому императору и окончательно порвать с узурпатором Синь Сюнем!
Цяо Пин был ошеломлён:
— Лю Янь?.. Но это же вопрос величайшей важности! Почему ты до сих пор ни словом не обмолвился?
Цяо Юэ с невозмутимым видом произнёс:
— Что за слова, младший брат? Неужто я, прежде чем принять решение, непременно должен выпрашивать у тебя позволения?
На самом же деле, сердце его уже охватило тревожное нетерпение. Только что выпитое вино будто вспыхнуло в желудке огнём, разлилось палящей лавой по груди и животу, захлестнуло лёгкие, и в одно мгновение его лоб и спина покрылись крупными каплями горячего пота.
— Я вовсе не это имел в виду! — поспешно возразил Цяо Пин. — Разорвать отношения с Синь Сюнем — это, безусловно, верный шаг. Но что касается присяги Лю Яню — прошу старшего брата ещё раз всё обдумать! Положение в Поднебесной до сих пор не устоялось, ситуация по-прежнему крайне нестабильна. Яньчжоу пока способен сохранить нейтралитет. По моему разумению, сейчас следует выжидать и наблюдать, а не торопиться с выбором и бросаться в объятия Ланъя!
