Вэй Лян был отправлен обратно в Лоян с территории Сюй, соседствующей с Яньчжоу, благодаря стараниям её правителя — Дун Мао.
Несмотря на все усилия придворных лекарей в императорском дворце, из-за огромной кровопотери он так и не пришёл в сознание. После нескольких дней в коме он чуть не скончался.
Вэй Шао вернулся в Лоян три дня назад.
Все эти три дня он ни разу не сомкнул глаз, не отходя от ложа Вэй Ляна.
Он держал его за руку — ту самую, что не раз сжимала меч и закостенела от мозолей, — пока она не стала холодной и каменной.
Лекари, охваченные страхом, пали на колени, не смея подняться.
Снаружи в ожидании стояли Гунсун Ян, Вэй Цюань, Чжу Цзэн и прочие приближённые, не осмеливаясь войти.
И только на следующее утро, когда из внутренних покоев наконец раздались тяжёлые шаги, они поспешили навстречу.
Когда Вэй Шао появился, его глаза были налиты кровью.
Гунсун Ян, подавляя тревогу в сердце, поспешил навстречу:
— Господин… возможно, здесь какое-то недоразумение. Семья Цяо… вряд ли они…
Но Вэй Шао будто не слышал. Его голос прозвучал глухо, с хрипотцой, каждое слово — как камень:
— Передай мой приказ. Созвать войска. Лэйцзэ и Тань Фу — следуют со мной карательным походом в Яньчжоу. Остальные — остаются на местах. Кто самовольно двинется — будет предан военному суду!
Он не стал слушать дальше. Развернулся и ушёл прочь широким, твёрдым шагом.
…
В тот день, когда Сяо Цяо узнала об этом, её дочери почти исполнилось два месяца.
Она стала ещё красивее, чем в день рождения — крохотный снежный комочек, и когда смеялась, казалось, что в её чёрных блестящих глазах распускается целый весенний сад.
Старшая госпожа Сюй души в ней не чаяла. С тех пор как девочке исполнился месяц, она каждый день брала её на руки, разговаривала с ней, забавляла.
В просторном, порой казавшемся чересчур тихим доме Вэй, с рождением Фэйфэй появилось столько света, жизни и смеха, что он преобразился до неузнаваемости.
Это был ясный полдень в самом начале лета. Сяо Цяо, как обычно, находилась рядом с госпожой Сюй, наблюдая, как та укачивает на руках Фэйфэй.
Малышка была подвижной и живой, будто маленький вихрь. Но сейчас, сытая и довольная, она уже сомкнула глазки с длинными, чуть загибающимися ресницами и тихо уснула в объятиях прабабушки.
Госпожа Сюй, боясь разбудить внучку, не стала звать служанку, а сама аккуратно поднялась, понесла её в спальню и бережно уложила в постель, укрыв тонким одеяльцем.
Когда она вышла, то с улыбкой спросила Сяо Цяо:
— От Шао’эр в последнее время письма приходили?
Сяо Цяо покачала головой.
Госпожа Сюй помедлила немного, а затем мягко сказала:
— Должно быть, в Лояне много дел, и Шао’эр весь в заботах. Потому и не возвращается, и не пишет. Не бери в голову. Я сама сейчас напишу ему — спрошу, как он там.
С той поры как ушло письмо о рождении ребёнка, от Вэй Шао так и не было ни ответа, ни весточки.
Сражение у Хуанхэ уже завершилось. Даже если Вэй Шао и был завален делами, уж одну короткую весточку он бы точно прислал.
Это начинало казаться странным.
Сяо Цяо понимала: госпожа Сюй говорит так, чтобы её утешить — боится, что она переживает, будто рождение дочери не принесло Вэй Шао радости. Подобно госпоже Чжу, которая хоть и не высказывала ничего вслух, но скрыть разочарование не сумела.
Сердце Сяо Цяо наполнилось благодарностью. Она уже хотела что-то сказать, как вдруг снаружи поспешно вошла тётушка Чжун:
— Госпожа, прибыл молодой господин Цяо.
Она запнулась на мгновение и добавила:
— Похоже, он со срочным делом.
Сяо Цяо изумилась.
С братом она не виделась уже очень давно. Услышав, что он приехал в Юйян, она, казалось бы, должна была обрадоваться.
Но почему-то сердце внезапно сжалось, точно удар пропустило.
Что-то случилось.
Что-то нехорошее.
Она сразу же обернулась к госпоже Сюй.
Та кивнула:
— Иди. Быстро.
Сяо Цяо в спешке вернулась в восточное крыло — и при виде Цяо Цы удивление её только усилилось.
Он выглядел так, будто не сомкнул глаз ни одну ночь за последние несколько дней: одежда покрыта дорожной пылью, глаза воспалены, черты лица измождённые и тревожные.
Увидев сестру, он тут же бросился к ней:
— Сестра! В Яньчжоу беда! Военный советник Гунсун велел мне немедленно найти тебя!
…
За последние два месяца Сяо Цяо и сама всё чаще ощущала: что-то не так.
После завершения войны Вэй Шао не должен был так задерживаться. Но она и представить себе не могла, что за столь короткий срок в Яньчжоу могли произойти такие сокрушительные перемены.
Отец — жив ли он, неизвестно.
Дядя, Цяо Юэ, не только от имени отца присягнул Лю Яню, но и коварно погубил Вэй Ляна — тот ехал поздравить отца с днём рождения, без всякой охраны и подозрений.
Это вызвало гнев Вэй Шао, и он выступил в поход на Янчжоу.
Никто не осмелился встать у него на пути — правители Ин и Чэньлю один за другим открывали ворота. Войско Вэй Шао продвигалось вперёд, словно по безлюдной дороге.
— Сестра, — поспешно заговорил Цяо Цы, — тогда, сбежав из города, я был уверен, что зять ещё сражается, окружён союзными войсками. Потому и направился к старшему зятю — просить помощи. Но Лю Янь всё уже предвидел — отправил войска Цинчжоу в атаку на Линби. Старший зять был вынужден их сдерживать и не успел вовремя прийти на выручку Яньчжоу.
Когда мы наконец отбили Цинчжоу и поспешили к Яньчжоу, город уже полностью пал. Генерал Вэй Лян был мёртв…
Вэй Шао выступил в поход на Яньчжоу. Он прислал слово: старшему зятю запрещено вмешиваться — иначе будет воспринят как враг. Сейчас он с войсками остановился в Цзюйе.
Я отправился к зятю, хотел объяснить всё как было, но меня не приняли. Он отказался видеть меня.
Советник Гунсун сказал, что осталась только ты… Только ты можешь что-то изменить! Я пришёл за помощью, сестре!
Сердце Сяо Цяо забилось, словно в груди вспыхнул гром. Лицо стало белее снега.
Она заставила себя прийти в себя, успокоила Цяо Цы парой тёплых слов и велела отвести его отдохнуть.
Сама же тотчас направилась в северное крыло. Войдя, опустилась на колени перед госпожой Сюй и долго не поднимала головы.
— Что-то случилось? — мягко спросила госпожа Сюй. — Встань. Расскажи мне всё спокойно.
Голос госпожи Сюй прозвучал у неё над головой — как всегда, спокойно и уверенно. В нём было что-то такое, что способно унять тревогу даже в самом взволнованном сердце.
Но в этот миг Сяо Цяо не могла поднять головы.
И не имела на это права.
— Бабушка… генерал Вэй Лян погиб. И погиб… от руки семьи Цяо.
Она сдержала подступающие к глазам слёзы и произнесла это сквозь дрожащий голос.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
Сяо Цяо всё ещё стояла на коленях, не шелохнувшись, лбом касаясь пола.
Прошло долгое, мучительное мгновение, прежде чем голос госпожи Сюй снова прозвучал. Теперь он стал глуше, словно в нём звучала боль:
— Подними голову. И расскажи всё. Сейчас же.
В голосе госпожи Сюй теперь проступили стальные нотки.
Сяо Цяо выпрямилась и пересказала всё, что услышала от Цяо Цы.
— Бабушка, за всем этим стоит Лю Янь. Он использовал разлад между моим отцом и дядей, чтобы захватить Яньчжоу. Теперь и судьба отца неизвестна — жив он или нет… Всё это, я уверена, замешано в интригах. Сейчас супруг в ярости выдвинулся в поход, чтобы отомстить. Мой брат просил о встрече, но его не приняли. Он не нашёл другого выхода, как в спешке отправиться в Юйян за помощью.
— Прошу вас, бабушка, разрешите мне самой отправиться в Яньчжоу. Я хочу лично всё объяснить мужу. Не для того, чтобы оправдать семью Цяо. Если вина семьи Цяо в смерти генерала Вэй Ляна доказана — даже если все они заплатят жизнями, это не утолит боли его близких. Я это понимаю. Я не ищу снисхождения.
— Я презираю подлость Лю Яня и не могу позволить, чтобы его коварный план увенчался успехом. Прошу вас, позаботьтесь о Фэйфэй. Я уеду как можно скорее.
Она вновь низко поклонилась, коснувшись лбом пола.
— Ступай, — мягко, но твёрдо произнесла старшая госпожа Сюй. — Пусть Цзя Сы поедет с тобой и охраняет в пути. О Фэйфэй не тревожься — я присмотрю.
