Огонь в резиденции наместника ещё не утих.
Здание было полуразрушено и опасно, поэтому всех раненых перевели в управление стражи Шести ведомств в Восточной части города.
Войска освещали улицы длинными факелами, и Вэй Шао шагал вперёд — весь в броне, измазанный кровью, с лицом, которое отражало только холод и выжженное молчание.
Позади него где-то ещё пылал огонь, отблески плясали на стенах, но город утонул во тьме: улицы были пусты, дома по обе стороны — с запертыми ставнями, запертыми, как сердца.
Он проходил мимо одного из дворов и изнутри вдруг донёсся приглушённый детский плач. Один всхлип — и тишина. Будто кто-то, в страхе, прикрыл ребёнку рот ладонью или спрятал его под одеяло, чтобы избежать беды.
У ворот ведомства под охраной собрались чиновники Ши-и: помощник префекта, главный писарь, старший надзиратель и другие — всего около десяти человек. На их лицах читался ужас, они дрожали.
Некоторые из них сидели на земле, не в силах произнести ни слова. Кто-то обнимал другого, уткнувшись лбом в плечо, и пытался сдержать рыдания. На них всё ещё были официальные шапки, но одежда была помята, обувь — в беспорядке, а на лицах читалась безысходность.
И тут — крик часового:
— Господин хоу!
Все повернулись.
По ступеням к зданию стремительно поднимался мужчина в боевых доспехах, его тело было покрыто кровью, а у бедра висел меч. Несмотря на свой юный возраст — на вид ему было не больше двадцати с небольшим — его фигура излучала непоколебимую силу, а на лице читалась непоколебимая решимость.
Это был он — Вэй Шао. Его имя гремело по всему северу.
Все вокруг замерли. Даже дыхание остановилось. Никто не осмелился произнести ни слова, лишь украдкой бросая взгляды, словно боясь спугнуть дикого зверя, вышедшего из пламени.
Вэй Шао не удостоил вниманием ни одного из оставшихся чиновников Ши-и. Не обращая внимания ни на их поклоны, ни на их бледные лица, он прошёл мимо, вошёл внутрь, сбросил с себя тяжёлую броню, стёр с лица засохшую кровь и, не задерживаясь, отправился к раненым солдатам — тем, кто этой ночью проливал кровь ради него.
Сражение за Ши-и было поистине жестоким. Гарнизон крепости, насчитывавший двадцать тысяч человек, был полностью уничтожен. Однако и армия Вэй Шао понесла немалые потери.
Во дворе, на циновках и носилках, лежали десятки и сотни раненых. Врачи — весь их отряд — суетились вокруг, оказывая помощь: перевязывали, накладывали мази, удаляли стрелы и останавливали кровь. Всюду раздавались стоны, слабые голоса и шепот.
Именно сюда, к раненым, первым делом пришёл Вэй Шао. Он не произносил громких речей и не поднимал тостов за победу.
Он просто склонялся над каждым, внимательно выслушивал, отдавал приказы и, положив руку на плечо, дарил надежду. Даже те, кто был на грани жизни и смерти, ощущали, как возвращается их дыхание.
Для них это значило больше, чем любая награда.
Закончив обход, он направился в сторону отдельной комнаты. Там находился Вэй Лян.
Тот, кто вёл бой с ожесточением, будто хотел искупить не просто вину — но собственную душу.
Он получил несколько ожогов от огненных стрел, и хотя ни одна не была смертельной, яд и жар пробрались глубоко. Сейчас он лежал, бледный, как свиток бумаги, с закрытыми глазами, тяжело дыша.
Заметив приближение Вэй Шао, он попытался встать, но тот тут же придержал его за плечо.
— Лежи. Хватит геройства.
Несмотря на обожжённую плоть, Вэй Лян всё ещё шутил, говорил бодро, словно ничего не было. Только губы были пересохшими, а язык неровно касался неба.
Вэй Шао сел рядом.
— Расскажи, — коротко сказал он. — Всё, что было в Цюцзи.
И Вэй Лян рассказал.
От начала до конца. Как Чэнь Жуй выждал момент, как усыпил бдительность, как ускользнул с Сяо Цяо, и как он, Вэй Лян, в тот миг не успел. Говоря, он скрипел зубами, и в глазах его стояло пламя.
— Этот Чэнь Жуй… — прохрипел он. — Гадина. Плут. Змея.
— Встретится мне ещё — я его порублю в клочья. Только тогда смогу простить себя.
Вэй Шао смотрел на него молча. И ничего не сказал.
— Значит, — спокойно произнёс Вэй Шао, — сначала её увели прямо из почтовой станции, а затем появился кто-то, кто через случайного путника передал тебе весть, что за похищением стоит Чэнь Жуй?
Он посмотрел прямо в лицо Вэй Ляну.
— Ты не знаешь, кто это был?
Вэй Лян нахмурился, качнул головой:
— Нет… Думаю, это был просто прохожий. Наверное, увидел всё своими глазами и решил помочь.
Он говорил искренне. Но Вэй Шао на миг замолчал, словно вслушивался не в слова, а в тишину между ними.
И тут в комнату вбежал тот самый офицер, что недавно докладывал о Сяо Цяо. Его дыхание сбивалось, а глаза горели:
— Господин хоу! В западных воротах, в нескольких ли от города, обнаружен Чэнь Жуй!
— Он напал на нашего солдата, угнал боевого коня — и, судя по следу, направляется к Лэпину. Погоня уже началась.
Вэй Лян взорвался.
— Поганец! — вскрикнул он и тут же попытался подняться, но раны пронзили его болью. Он осел обратно на циновку, лицо скривилось.
Вэй Шао шагнул к нему, не меняя выражения. Лишь в глазах промелькнула тень — мгновенная, холодная.
Он опустил ладонь на плечо Вэй Ляна:
— Лежи. Это уже не твоя битва.
Повернулся к лекарю:
— Лечить. Бдить. Если будет хотя бы один промах — я сниму голову.
Он вышел из комнаты, шаги его были тихи.
Через мгновение — он уже был в седле.
И, не сказав больше ни слова, погнал коня в сторону западных ворот.
