Что действительно не давало ей покоя — это то, что произошло утром. Сегодняшняя придирка госпожи Чжу была лишь началом. Да, она отразила удар, заслонившись именем бабушки. И, возможно, сможет пользоваться этим прикрытием ещё несколько дней. Но потом?..
Когда день рождения госпожи Сюй пройдёт, как ей быть тогда?
Если мать Вэй Шао не перестанет нападать на неё, а он сам останется таким же холодным, не вмешивающимся… что ей делать? Как жить?
Мысль о том, что вся её жизнь отныне будет состоять из мелочных придирок, показных оскорблений и вечного хождения на цыпочках, вызывала в ней мрачное отчаяние.
Она закрыла глаза.
Перед ними будто повисла плотная темнота.
Спустя несколько дней Сяо Цяо всё же выбралась из дома. Ей предстояло поехать в город — в лучшую мастерскую по оформлению и оклейке.
Конечно, учитывая вес и положение семьи Вэй, она вполне могла бы вызвать мастеров прямо к себе во двор. Но это был подарок для старшей госпожи Сюй. И даже если она уже заранее подготовилась к тому, что та, возможно, отнесётся к этому презрительно — Сяо Цяо всё равно хотела, чтобы всё было безупречно. Чтобы шёлк был ровным, цвета — гармоничными, а орнамент подобран со вкусом. А для этого было лучше самой прийти в лавку, всё обсудить, всё выбрать.
В тот полдень она послала служанку в Восточное крыло сообщить о выходе, приказала подать повозку — и выехала.
Это была её первая поездка за ворота с тех пор, как она прибыла в Юйян.
Город оказался куда более крупным, чем она ожидала. За годы управления тремя поколениями Вэй, Юйян расцвёл: только официально зарегистрированных дворов было более десяти тысяч, а общее население — в десятки раз больше. Улицы были плотно застроены, повозки и люди двигались без остановки, а лавки предлагали товары от южных пряностей до северных мехов.
Лучшая в городе мастерская по оформлению рукописей находилась в восточной части — в переулке с тесной улицей и постоянной толпой.
Повозку пришлось остановить за десятки шагов от входа.
Сяо Цяо, в сопровождении Чуньнян и ещё одной служанки, подняла полог, сошла на землю и направилась к лавке пешком.
Сяо Цяо и в повседневной одежде была прелестна, но в этот день, облачённая в тщательно подобранное выходное платье, с тонкой вуалью на плечах и лёгким румянцем на лице, — и вовсе казалась неземной. Прошла она всего несколько десятков шагов, но на каждом её движении уже висели взгляды прохожих. Кто-то оборачивался следом, кто-то, не стесняясь, провожал её откровенным восхищением.
Она вошла в лавку.
Имени не назвала — ни к чему.
Но у настоящих торговцев глаз наметан.
Хозяин, человек пожилой, с опытным взглядом, сразу понял: перед ним не обычная горожанка. Девушка — юная, не больше пятнадцати, но одета как замужняя, утончённо, строго, богато. А лицо… Лицо такое, на которое невольно опускаешь взгляд, как на солнце. Не для простых домов, не для черни. Явно из знатного рода. Вероятно, недавно выданная замуж.
Он тут же вышел ей навстречу, с поклоном, с почтением.
Когда Сяо Цяо развернула свиток с каллиграфией, хозяин лавки ахнул. Глаза его засветились.
— За всю жизнь я переплёл и оформил не одну сотню рукописей, — пробормотал он восхищённо. — Но такой изящной, благородной, возвышенной руки не встречал ещё ни разу… Осмелюсь спросить, чьё перо?
Почерк был выполнен в манере Чжао Мэнфу — который, впрочем, в это время ещё и не родился. Так что Сяо Цяо пришлось уклончиво и скромно сказать пару слов, не вдаваясь в детали, только пояснив, что свиток предназначается в подарок старшей госпоже Вэй ко дню рождения.
Услышав это, хозяин выпрямился, стал ещё вежливее и немедленно вынес ворох образцов тканей, шёлков, орнаментов и бумажных вставок. Разложил всё, объяснил разницу в узоре и окрасе.
Сяо Цяо внимательно перебирала, перебирала…
И, наконец, выбрала: тонкий узор «алой нити с золотой рамой» — мягкий блеск и строгая симметрия, что-то между скромностью и великолепием.
Хозяин, увидев её выбор, развёл руками:
— Увы, эта ткань уже заказана другим клиентом. И в лавке она осталась в единственном экземпляре. Может быть, госпожа подберёт что-то другое?
— Раз она пожелала — отдайте ей! — раздался вдруг громкий голос у входа. — Мне и другую подберут — дело не в том!
Сяо Цяо обернулась. На пороге лавки стоял мужчина лет двадцати восьми, только что спешившийся с лоснящегося от силы жеребца. Он небрежно бросил поводья своему спутнику и широким шагом вошёл внутрь.
Мужчина был крупным, плечистым, с лицом, полным воинственной породы. Хотя на нём была всего лишь повседневная одежда, держался он вольно, будто всё вокруг принадлежало ему. Один лишь взгляд — острый, прямой, с лёгким налётом вызова — говорил о его привилегированном положении.
Он подошёл ближе. Его глаза задержались на лице Сяо Цяо.
Явное восхищение вспыхнуло в этом взгляде, и не скрылось — наоборот, вырвалось наружу, как будто он намеренно позволил себе эту дерзость.
Сяо Цяо уже привыкла к любопытству и оценке в мужских взглядах. Но этот человек смотрел иначе. В его внимании не было легкости — был напор, как будто он уже что-то для себя решил.
От этого взгляда её охватило внутреннее отторжение. Она без слов отвернулась, лицо её оставалось безмятежным, но каждый жест выражал холодную вежливость.
Хозяин лавки, напротив, оживился. Он, конечно, знал, кто этот человек — и тут же, припав в лёгком поклоне, заговорил с угодливой улыбкой:
— Управляющий округом господин Вэй! Тот самый поздравительный свиток, что вы заказывали к дню рождения, будет готов завтра. Мы непременно доставим его в ваш дом, как смеем тревожить вас визитом?
Мужчина отмахнулся:
— Только что вернулся из Дайцзюня, проезжал мимо — решил заглянуть и напомнить.
Он говорил с лёгкой ленцой, небрежно — но при этом всё ещё украдкой переводил взгляд с лица Сяо Цяо на её силуэт, словно запоминая каждую деталь.
— Разумеется, разумеется! — услужливо засмеялся хозяин. — Раз вещь к дню рождения старшей госпожи, разве посмеем задерживать? Пусть господин будет спокоен!
Мужчина с улыбкой кивнул, не сказав больше ни слова, и жестом велел хозяину продолжать обслуживать Сяо Цяо.
Тот на миг замешкался, но быстро сообразил, к чему клонит господин, и с той же приветливой улыбкой повернулся к девушке:
— Та ткань, что угодила вам, — как раз и была выбрана этим уважаемым господином. Но раз уж он сам велел, если госпожа пожелает — он готов уступить.
Сяо Цяо подняла взгляд. Мужчина носил фамилию Вэй, и только что говорил, что готовит подарок некой старшей госпожи. В голове её что-то дрогнуло. Она инстинктивно ещё раз посмотрела на него — и снова столкнулась с тем самым пристальным, цепким взглядом.
Брови её едва заметно сдвинулись.
— Не стоит. Я выберу другую, — произнесла она холодно.
Выбрала новый узор, согласовала сроки, оставила задаток и, не обратив на мужчину больше ни взгляда, развернулась и вышла.
Господин Вэй молча провожал её взглядом, пока её тонкая фигура не скрылась за повозкой, стоявшей у поворота. И ещё долго смотрел, как та отъезжает.
Хозяин, подойдя ближе, проговорил вполголоса:
— Вот так совпадение: госпожа тоже оформляла свиток ко дню рождения вашей старшей госпожи. Только не сказала, из какого рода. Видно, тоже из знатных.
На лице мужчины проступило лёгкое удивление. Он задумался, задержался на миг, затем взял поводья из рук спутника, легко вскочил в седло — и умчался по направлению к городской стене.
А Сяо Цяо, вернувшись во двор Вэй, даже не вспомнила больше об этом случайном столкновении.
К вечеру в доме зазвучали вести: Вэй Шао вернулся, и вместе с ним прибыла старшая госпожа.
