— А ещё, — продолжила бабушка Сюй, — в твоих покоях вчера допоздна требовали много льда. В такую погоду… Для чего, скажи?
Госпожа Сюй на мгновение замолчала. Её взгляд стал особенно пристальным.
— Скажи мне прямо: что на самом деле произошло вчера вечером? — спросила она негромко.
Сяо Цяо замялась.
Как и следовало ожидать, — подумала она. — Старшая уже всё знает.
Но… насколько именно?
Знала ли она, что госпожа Чжу подмешала вино с зельем, заставив собственного сына потерять над собой контроль? В этом была вся суть. И всё же Сяо Цяо вспомнила, как дважды за ту страшную ночь порывалась пойти к бабушке, чтобы та помогла — и оба раза Вэй Шао её остановил.
Это была не просто стыдливая неловкость — это была настоящая просьба: не говори ей.
Да, дело было предельно интимное. Да, он, как внук, не хотел, чтобы бабушка узнала о таком… позоре. Он мог злиться на мать, но всё равно, в глубине души, не желал выставлять её дурное поведение напоказ.
Даже сегодня утром, когда он заглянул к бабушке — спокойный, сдержанный, будто ничего не случилось — Сяо Цяо поняла: он всё ещё прикрывает её перед старшей госпожой. Всё ещё хочет, чтобы у той осталась видимость… благополучия.
А теперь… теперь бабушка спрашивает у неё.
И если она скажет хоть слово — если правда выйдет из её уст — это будет всё равно, что предать Вэй Шао. Предать его молчаливую просьбу. Предать его сыновнюю гордость.
Сяо Цяо сжала ладони на коленях, опустила взгляд. Её сердце билось учащённо. Ответ нужен был сейчас — и от него зависело многое.
Но если промолчать совсем…
Сяо Цяо сжала пальцы. С бабушкой так нельзя. Уж кто-кто, а она всё равно рано или поздно узнает. А тогда… виноватой окажусь уже я. Как будто утаивала, скрывала.
Она подняла глаза.
Старшая госпожа, со своей неизменной прямотой, смотрела на неё — в упор, одним глазом, но так, будто видела всё насквозь.
Сяо Цяо чуть выдохнула и медленно начала:
— Если отвечать честно, бабушка… что именно случилось в восточном крыле — я и правда не знаю. Муж вернулся и ни словом не обмолвился. А вот насчёт льда — это правда. Я сама приказывала его принести. Он вошёл ко мне… ничего не объяснил… сразу прошёл в ванную. Потом велел срочно достать лёд. Я замешкалась — а он уже торопил, говорил, что не терпит. Я велела прислуге взять лёд, а потом поняла — он использовал его, чтобы погрузиться с ним в воду…
Глаза старшей госпожи сузились, на лбу легла складка.
Сяо Цяо опустила голову.
— Дальше? — голос был спокоен, но в нём чувствовалось давление.
— Я… — Сяо Цяо едва слышно вздохнула. — Я испугалась, что он простудится. Зашла посмотреть… Он весь был в воде. Попросил пить. Я принесла воды. Потом…
Она замолчала. Щёки окрасились румянцем. Голова ещё ниже.
Она больше не произнесла ни слова.
Но госпожа Сюй смотрела на неё — пристально, неотрывно. И как бы ни пыталась Сяо Цяо говорить уклончиво, та, кто держала в руках целый дом, понимала всё без остатка.
Всё было очевидно: что случилось между молодыми, и то, что было в этом что-то не так.
Слишком резко. Слишком страстно. Слишком непохоже на Вэй Шао в его обычной сдержанности.
По описанию невестки всё было очевидно: её внук… без сомнений, был под действием любовного зелья.
У госпожи Сюй в груди что-то вздрогнуло. За сдержанным спокойствием лица начала медленно подниматься волна ярости.
Род Вэй — не многочислен. Её муж… их сын… всё это — одна тонкая нить. А теперь у неё остался лишь он, Вэй Шао, единственная кровинка, её плоть и кровь, душа её души.
Если бы кто-то в эту самую минуту сказал, что можно отдать всю оставшуюся ей жизнь, даже всю силу и богатство рода — взамен на его целость и благополучие, она бы не колебалась ни секунды.
И кто-то… посмел отравить его таким зельем?!
— У него остались какие-либо последствия? — спросила она резко. — Ты скажи мне всё, как есть. Не бойся. И не стыдись!
Сяо Цяо слегка поёжилась. Даже при всём уважении ей было невыносимо неловко говорить о том, что происходило прошлой ночью… в таком виде… и тем более — перед старшей госпожой.
Вот почему раньше она обошла тему стороной. Но теперь… в голосе бабушки слышалась не только тревога — гнев. Тот самый, что жёг изнутри и не допускал ни одного компромисса.
Сяо Цяо опустила глаза и тихо сказала:
— Думаю… всё в порядке. Вначале он действительно мучился. Очень. Но потом… он смог успокоиться и… наконец уснул.
Слова прозвучали сдержанно. Но в них чувствовалась честность.
Госпожа Сюй долго смотрела на неё. Потом медленно кивнула.
В груди у неё всё кипело. Но снаружи — всё то же ледяное, выверенное спокойствие.
Старшая госпожа молча задумалась, и лишь спустя несколько мгновений медленно выдохнула.
Глаза её вновь легли на Сяо Цяо.
Та сидела с опущенными ресницами, на щеках играл лёгкий, но заметный румянец. Вспомнив, как утром её внук говорил, что не стал будить молодую жену, потому что та ещё спала, госпожа Сюй поняла: всё было, и было, похоже, не легко для неё.
Что бы ни происходило за закрытыми дверями той ночи — ей стало жаль девочку.
Старшая госпожа мягко коснулась её руки, погладила по запястью.
— Всё ясно, дитя. — Голос её теперь был тёплым, почти ласковым. — Здесь ты мне больше не нужна. Иди, отдохни. Подремли ещё немного, если сможешь.
Сяо Цяо почтительно склонилась в поклоне и тихо поблагодарила. Вышла из комнаты лёгкой, почти бесшумной поступью.
Как только за ней закрылась дверь, госпожа Сюй сразу же позвала тётушку Чжун. Та немедленно вошла и, увидев лицо госпожи, замерла в изумлении.
Старшая поделилась с ней своими мыслями.
Тётушка Чжун побледнела от изумления:
— Невозможно… такое… кто же мог?
Госпожа Сюй сидела неподвижно, как глыба нефрита, только голос стал ледяным:
— Думаешь, я стану молчать, если против моего внука замыслили такое? Думаешь, не вижу, чья это рука?
Тётушка Чжун робко предложила:
— Велите позвать госпожу. Пусть объяснится…
Но госпожа Сюй резко её прервала:
— Я сама к ней пойду. Слишком долго я не заглядывала в то крыло. Пора напомнить — в чьём доме она живёт.
Она поднялась — не без усилия, но с твёрдостью в каждом движении.
Тётушка Чжун поддержала её под руку, помогла переодеться. И вскоре они направились в сторону восточного крыла.
Небо за окном было ясным и безоблачным. Но воздух вокруг наполнился холодком.
В дом надвигалась буря.
Блин, снова похоже Сяо Цяо окажется крайней перед мужем.
Большое спасибо за перевод и его скорость! Динамика сюжета не отпускает, требует, чтоб переводчик не ел, не пил, не спал )))