Всё ещё сидя на коленях напротив него, она внезапно выпрямилась. Её тонкие пальцы, словно вырезанные из нефрита, мягко легли на поверхность стола.
— Муж мой женился на мне ради Янчжоу, — тихо проговорила она. — Теперь Янчжоу, словно кусок мяса у вас на блюде. Если можно сохранить его, я и представить не могу, зачем вы отдадите его, чтобы потом, быть может, попытаться отобрать обратно через чьи-то уста?
Вэй Шао встретился с ней взглядом. На лице всё то же спокойствие, никакой реакции.
— Если в этот раз Янчжоу уцелеет только благодаря вам… — её голос стал ещё мягче, почти ласковым. — …Маньмань будет безмерно благодарна.
С этими словами Сяо Цяо вдруг наклонилась вперёд и легко коснулась губами его плотно сжатых уст.
Их лица мгновенно сблизились — так, что её изящный нос, прохладный, будто отполированный камень, задел его щеку. Их дыхания смешались, словно шёпот двух птиц, прижавшихся шеями друг к другу.
У Вэй Шао едва заметно дрогнул кадык.
— У мужа столько дел по важным государственным делам, я не смею больше мешать. Прощаюсь, — мягко сказала Сяо Цяо, отстранилась от него, вернулась на своё место, встала, слегка поклонилась и, не оборачиваясь, направилась к выходу.
— Свои скромные деньги из приданого прибереги, лучше сшей себе парочку нарядов, — раздался вдруг за её спиной голос Вэй Шао. Тон был бесстрастный, но в нём проскользнула лёгкая насмешка.
Она остановилась у порога, обернулась.
Вэй Шао уже поднялся с ложа, пригладил рукав и быстро прошёл мимо неё, перешагнул порог и направился в передний зал.
…
В переднем зале уже давно ждали его с нетерпением два-три десятка военных и гражданских чинов из Юян. Завидев, как Вэй Шао выходит из внутренних покоев, все тут же замерли, выстроившись по обе стороны, готовые к распоряжениям.
Он начал раздавать приказы: назначил Ли Дяня великим генералом, доверив ему пятнадцатитысячное войско, разбитое на пять направлений, с задачей выдвинуться к Ши-и. Ли Чун возглавил левое крыло, Чжан Цзянь — правое. Остальные три части он также поручил опытным и верным полководцам рода Вэй, каждый из которых был прославлен на поле боя.
Пять верховных командиров получили приказ немедленно приступить к подготовке.
Затем Вэй Шао назначил главного писаря Вэй Цюаня тайвэем — ответственным за снабжение армии и контроль над продовольствием. Сам же должен был повести в путь отдельный отряд личной охраны, состоящий из отборных воинов.
Все военачальники получили приказы, взяли свои военные знаки и разошлись. Лишь Вэй Лян остался стоять в стороне. Видя, что все уже разошлись, а его имени так и не прозвучало, он занервничал: неужели хоу утратил к нему доверие из-за того, как он в прошлом году по неосторожности упустил юную госпожу в пути?
Он поспешил вперёд, не выдержав:
— Неужели хоу больше не верит Ляну?
Вэй Шао усмехнулся:
— Как раз потому, что ты мне по-настоящему нужен, я и оставил тебя напоследок.
Вэй Лян удивлённо посмотрел на него. Тогда Вэй Шао наклонился и что-то тихо прошептал ему на ухо.
Тот не сразу нашёлся с ответом, лицо его отразило крайнее изумление.
— Я уже принял решение, — медленно проговорил Вэй Шао. — Ши-и нужно взять, но и Янчжоу мы не отдадим. Чэнь Сян выдал дочь за сына Сюэ Тайя. Вместе с письмом, в котором тот пообещал поддержку, он уже отправил десять тысяч ху зерна и тысячу золотых монет. Господин Гунсун в письме пишет, что ради надёжности Чэнь Сян выбрал окольный путь и выделил для охраны тысячу солдат.
— Я даю тебе две тысячи. Иди и перехвати этот груз. Всё: и людей, и зерно. Сегодня же я пошлю гонца в Янчжоу с моим личным письмом. Если они поднимут войска на Сюйчжоу и тем отвлекут силы, то мы удержим Янчжоу. После дела я отправлю им и зерно, и золото — и, сверх того, тысячу северных скакунов.
— Ян Синь давно заглядывается на Сюйчжоу. С такой поддержкой он не упустит шанса.
Вэй Лян громко расхохотался:
— Великолепный замысел, хоу! Стоит Сюйчжоу пасть, Сюэ Тайю негде будет укрыться — ему придётся повернуть войска на помощь! А Чэнь Сян, потеряв и дочь, и провиант, окажется в дураках! И посмотрим, как они после этого станут звать друг друга «родичами»!
Вэй Шао слегка улыбнулся:
— Это дело касается судьбы всего Янчжоу. Ошибки быть не может. Генерал должен действовать с предельной осторожностью.
Вэй Лян тут же отбросил улыбку и посерьёзнел:
— Пусть хоу будет спокоен. После прошлой неудачи я стал в сто раз осторожнее. Не подведу.
…
С самого утра в городе чувствовалась нарастающая тревога. Со всех трёх ворот — северных, южных и восточных — в сторону западного выезда одна за другой двигались большие колонны солдат. Строй за строем, знамёна заслоняли небо, а поле за городом быстро заполнялось войском — сколько ни глянь, конца и края не видно.
Вскоре в городе поползли слухи: хоу собирается выдвинуть главные силы на Ши-и, чтобы сразиться с Чэнь Сяном.
Население всегда питало глубокое уважение к войскам Вэй Шао. Услышав новость, люди толпами устремились к западным воротам, неся мешки с зерном, узлы с провизией, кто — корзины с лепёшками, кто — кадки с соленьями. Всё, что могли.
Но тайвэй Вэй Цюань, выйдя к ним, поблагодарил за поддержку и вежливо, но решительно отказался принимать пожертвования.
Подготовка к войне охватила весь город. И даже в высоких стенах дома Вэй атмосфера изменилась.
Госпожа Сюй и госпожа Чжу, узнав, что Вэй Шао снова собирается на войну и передовые части уже выступили, хотя давно и привыкли к таким расставаниям, всё же чувствовали в сердце щемящую тревогу.
Они знали, что перед отъездом Вэй Шао непременно придёт попрощаться. Поэтому с самого полудня госпожа Сюй, вместе с госпожой Чжу и Сяо Цяо, сидела в парадном зале, в ожидании его возвращения.
Госпожа Сюй внешне оставалась такой же невозмутимой, как всегда. Спокойно сидела и ждала. А вот госпожа Чжу, сидевшая рядом, выглядела явно встревоженной — в глазах поблёскивала влага, и она то и дело незаметно отворачивалась, чтобы вытереть уголки глаз.
Госпожа Сюй заметила это, в глубине души это вызвало у неё недовольство, но вслух она ничего не сказала.
Сяо Цяо тихо сидела рядом с ними, всё это время не отлучаясь. Они втроём ждали до самых сумерек, пока, наконец, не пришло известие: Вэй Шао всё ещё занят военными делами, сейчас, скорее всего, не вернётся. Чтобы бабушка и мать не ждали напрасно, он просил их идти отдыхать. Вернувшись позднее, он придёт проститься с каждой из них лично.
Госпожа Сюй кивнула и велела всем разойтись по покоям.
…
С утра, когда он уходил, Вэй Шао не сказал ничего прямо, но та его последняя фраза перед уходом всё же дала Сяо Цяо надежду: он, вероятно, уже принял решение защищать Янчжоу. После возвращения из ямэня сердце её наконец немного отпустило.
Когда госпожа Сюй велела всем разойтись по комнатам, Сяо Цяо вернулась к себе и с тех пор ждала в одиночестве.
Она прождала очень долго — время уже перевалило за полночь и приблизилось к первому часу быка. Она больше не могла бороться со сном, прилегла прямо на край ложа, не раздеваясь, и в полудрёме закрыла глаза.
Сквозь дремоту вдруг донёсся голос Чуньнян, говорившей с кем-то у двери, а вслед за этим послышались знакомые шаги.
Словно по наитию, Сяо Цяо ещё не успела полностью открыть глаза, как уже резко приподнялась с подушки и села.
Вэй Шао вернулся.
