Вэй Лян повёл две тысячи лёгкой кавалерии в быстрый марш. По сведениям, полученным от разведчиков, которых ранее отправил Гунсун Ян, он шёл по следу каравана, сопровождавшего невесту Чэнь Сяна. Спустя несколько дней погоня привела их к северу от Лияна, где, наконец, был замечен обоз.
Караван, перевозивший не только невесту, но и десять тысяч ху зерна, двигался медленно — из-за тяжёлых повозок и огромного числа продовольствия. Хоть и вышли они задолго, но до половины пути так и не добрались.
Вэй Лян расположил засаду в узком ущелье впереди. Когда караван вошёл в ущелье, глухо ударили в бронзовые барабаны, и из засады одновременно с двух сторон вырвались отряды, поднимая крик и грохот копыт.
Воцарилась сумятица. Возглавлявший охрану кортежа Чэнь Сяна — срединный командующий Чжэнвэй Гао Шунь — был ошеломлён. Он выдвинулся вперёд с алебардой, громко крикнув:
— Кто осмелился напасть?!
На что Вэй Лян, уже скача вперёд, заревел:
— Твой дед пожаловал!
И, не давая времени на ответ, уже с размаху обрушил тяжёлый меч.
Гао Шунь поспешно поднял алебарду, чтобы парировать удар, но силы были слишком неравны. Спустя всего три приёма он был сражён на месте, рухнув с седла в пыль.
Сопровождающие его офицеры при виде столь свирепого нападающего и плотного кольца всадников, сомкнувшегося со всех сторон, были охвачены ужасом. Несколько раз они сделали вид, будто хотят атаковать, но тут же повернули коней и в панике устремились врассыпную.
Оставшиеся солдаты и думать забыли о сопротивлении. Всё рассыпалось: строй пал, крики, топот, страх — и вот уже караван бежал кто куда, несясь в беспорядке по склонам, оставляя после себя только пыль и брошенное добро.
Но целью этой вылазки для Вэй Шао была не победа в бою и даже не уничтожение врага. Он не стал преследовать беглецов. По его приказу солдаты начали собирать трофейный обоз: всё зерно, запасы и повозки. Когда он сам подошёл к одной из крытых ароматом лака карет, откинул занавесь — внутри, в дальнем углу, дрожа, сжавшись в комок, сидела молодая девушка.
Цвет её лица уже давно исчез — бледная, будто из воска, с растрёпанными волосами. Увидев, как в проём заглянул хмурый, суровый Вэй Лян, она тонко вскрикнула и тут же потеряла сознание. Вэй Лян вздрогнул — не столько от страха, сколько от неожиданности. Он не ожидал, что это будет настолько просто.
По обе стороны от девушки две служанки тоже тряслись, как осиновые листья, опустились на колени и стали умолять о пощаде, едва держась на ногах.
Вэй Лян сразу понял, что это и есть дочь Чэнь Сяна — та самая, что должна была стать залогом союза. Он велел немедленно охранять повозку, окружить обоз и организовать сопровождение. Колонна, изменив маршрут, двинулась в сторону Янчжоу.
Спустя несколько дней они пересекли Хуайнань и расположились лагерем у Сяцая. Тут пришли разведчики с вестью: Ян Синь, как и ожидалось, прислал личного посланника — некоего Сун Сяня — с почтительным приглашением войти в город.
Но Вэй Лян отказался.
Он повелел поставить лагерь снаружи, выстроить шатры, держать войска в готовности, и — самое главное — строжайше запретил приближаться к повозке, где содержалась дочь Чэнь Сяна. Её шатёр был огорожен, охрана несла круглосуточную вахту, сменяясь по строгому распорядку — без разговоров, без соблазнов, без жалости.
Ян Синь и Сюэй Тай уже давно были враждебны друг к другу. За последние годы между ними произошло немало столкновений — силы оказывались примерно равны, и победа переходила из рук в руки. Ни один так и не смог полностью одолеть другого, и потому установилось некое хрупкое равновесие.
И вот внезапно — гонец от Вэй Шао. Посланец, по имени Чжан Юн, прибыл без предварительных объявлений, с письмом, написанным рукой самого Вэй Шао, в котором прямо излагались его намерения.
Имя Вэй Шао уже гремело по всему северу. Он стремительно поднимался, вокруг него собирались выдающиеся умы и военные уважаемых домов. Его власть росла, и даже на дальнем юге о нём уже давно слышали. Ян Синь был в курсе, хотя прежде и не имел с ним никаких дел.
Чжан Юн, человек весьма непростой, родом из знатного дома Цзяндуна, сам по себе уже вызывал уважение. Услышав однажды о Вэй Шао, он оставил родной край и отправился на север служить ему. Благодаря своему красноречию и утончённому уму, он быстро занял пост старшего секретаря чжанши при дворе Вэй Шао. И теперь, оказавшись перед Ян Синем, он не просто передал письмо — он умелыми речами в считаные минуты расположил его к себе, будто стал ему близким собеседником, чуть ли не другом по духу.
Чжан Юн откровенно изложил расчёты: несмотря на силу Чэнь Сяна, он не представляет серьёзной угрозы, пока между ним и Ян Синем стоит Вэй Шао. Сюйчжоу, оставшийся всего с двумя десятками тысяч солдат, оказался бы лёгкой добычей. Успех почти гарантирован.
К тому же — если Ян Синь решится, то получит не только славу победителя, но и поддержку: зерно, шёлк и тысячу отборных северных скакунов от Вэй Шао — всё было обещано.
Те запасы зерна и шёлка — дело, конечно, приятное, но истинной драгоценностью в глазах Ян Синя были северные скакуны. Южные земли лошадей не давали, а тысяча боевых, выносливых северных коней — это не поддержка, а сила, способная перевернуть ход кампании. Получить их — всё равно что придать тигру когти и зубы.
Он не колебался. Согласие было дано тут же, не раздумывая. Прямо на месте он и Чжан Юн скрепили союз кровью. В ту же ночь был устроен пышный пир, а на следующее утро Ян Синь поднял под ружьё сто тысяч солдат, разбил их на три корпуса и с невиданной мощью двинулся на Сюйчжоу.
А тем временем Сюэй Тай уже за полмесяца до того выдвинулся в сторону Янчжоу. По пути его войско грабило всё на своём пути — сжигались деревни, вырезались семьи, не щадили ни скота, ни кур. Войско, как саранча, оставляло после себя пустоту и пепел. Народ стонал, проклиная вторжение.
Теперь его армия уже стояла у Цзюйе, до восточной столицы оставалось лишь сто ли. Разведчики донесли: в тридцати ли от города, на открытом поле, выстроилась армия Восточного уезда — пятьдесят тысяч человек под началом самого цзяо-шоу — главы округа Цяо Пина и его сына.
Сюэй Тай, однако, нисколько не встревожился. Только ускорил наступление — пусть разбегутся.
Когда армии столкнулись под стенами Цзюйе, он всмотрелся в ряды противника. В центре, на белом коне, в доспехах — средних лет военачальник с утончёнными чертами лица: Цяо Пин, без сомнения. Рядом — всадник помоложе, на гнедом жеребце. В сверкающем серебристом доспехе, с парой боевых алебард в руках, светлый взор, лицо почти неземной красоты — должно быть, сын.
Сюэй Тай заливисто рассмеялся:
— Что, в Янчжоу уж совсем мужиков не осталось? Девчонку выслали со мной биться?!
