Сегодня же, стоило этой изысканной повозке выехать за ворота Вэйского поместья, как она тут же привлекла внимание. Несмотря на занавеси, три стороны были лишь притенены тончайшими вуалями, а спереди — и вовсе открыто. Когда повозка тронулась, ветер начал играть лёгкой тканью, то приподнимая, то раздувая её — и взгляд прохожих невольно устремлялся внутрь.
Сквозь полупрозрачные завесы можно было разглядеть прекрасную женщину в великолепных одеждах, сидящую в повозке с царственным достоинством. Очарование её облика и осанки было столь неотразимым, что прохожие ахали от восхищения. Вскоре пошли слухи, что это и есть госпожа из дома Вэй — хозяйка Вэйского двора. Люди возбуждённо переговаривались, и всё больше зевак начинали следовать за повозкой, направлявшейся к южным воротам.
Казалось, сцена у городских ворот в Синьду вот-вот повторится.
Вэй Янь обратил внимание на то, что вдоль дороги скапливалось всё больше людей. Опасаясь возникновения суматохи и случайного столкновения с повозкой Сяо Цяо, он отдал страже распоряжение усилить охрану. Сам же он приблизился, не отрывая взгляда от изящного силуэта, который то исчезал, то вновь появлялся из-за колышущейся вуали.
Они выехали за город, и спустя несколько ли остановились у каменного павильона у дороги. Три его стороны были уже задрапированы тканью, внутри стояли скамьи. Вэй Янь пригласил Сяо Цяо немного передохнуть, пока посланцы из Яньчжоу не подоспеют.
Он позаботился обо всём: в павильоне были аккуратно расставлены две тарелки с промытыми свежими фруктами, пара видов утончённых сладостей и чай. Но Сяо Цяо не думала ни о пище, ни о лакомствах — всё её внимание было устремлено вперёд. Она только чувствовала лёгкую жажду и, воспользовавшись моментом, медленно отпила чашку чая. Затем — вторую. И как раз в ту минуту, когда наполовину осушила её, взгляд её уловил движение вдали — на дороге показалась вереница всадников.
У Сяо Цяо ёкнуло сердце. Поставив чашку, она вышла из павильона, встала у обочины, прикрыв рукой глаза от света, вглядываясь в приближающуюся процессию. Всё ближе и ближе — уже можно различить флаги: на них ясно читалось «Яньчжоу». А там, впереди, верхом на рыжем коне… это он! Цяо Цы, её младший брат, мчался в её сторону.
Когда между ними осталась лишь дистанция стрелы, Цяо Цы тоже заметил сестру. Она стояла у дороги, махала ему рукой. Он радостно вскрикнул, резко пришпорил коня и вырвался вперёд, не дожидаясь остальных. Подскакав к ней, он ловко спрыгнул на землю и, почти бегом, бросился навстречу.
— Сестра!
— Брат!
Сяо Цяо крепко сжала руками брату предплечья, волнуясь так, что грудь защемило от жара, а в глазах заблестели слёзы. Она с жадностью вглядывалась в лицо, в облик — в того, кого не видела уже больше полугода.
Он заметно вытянулся. До замужества она помнила: был всего на полголовы выше её. За это время и она подросла, но он — ещё больше. Теперь, чтобы встретиться с ним взглядом, приходилось задирать голову. Плечи стали шире, осанка крепче, и стоял он теперь перед ней уже не мальчишкой — юношей, в ком проступали черты будущего мужчины.
Цяо Цы тоже с трудом сдерживал охватившую его радость. Он очень скучал по сестре. С тех пор как та вышла замуж, в душе его не раз возникали подозрения — не таит ли Вэйский род недобрых намерений? Не обидели ли её, не унизили? И вот, как только отец велел послать посланцев в Юйян, он сразу настоял на том, чтобы ехать вместе.
Теперь он с беспокойством и нежностью разглядывал её в ответ — свою старшую сестру, которая, несмотря на великолепие наряда, казалась ему всё той же, родной.
Сяо Цяо за это время тоже немного изменилась. Стала чуть выше, наряды её были богаты и изысканны, а лицо светилось здоровьем и свежестью. Если прежде в ней жила чистая, юная красота девушки из женской половины дома, то теперь во взгляде, в очертаниях бровей и губ появилась едва заметная мягкость зрелости, тонкая прелесть молодой замужней женщины.
Цяо Цы смотрел на сестру и думал, что она стала ещё красивее, чем в прошлом году. В чём именно — сказать не мог, но ощущение это было неотступным. И, главное, выглядела она счастливой. Та тревога, что преследовала его всё время в пути, наконец отступила.
Вдруг он заметил, как глаза у сестры снова чуть затуманились. Он сразу растерялся, не зная, что делать, и поспешно спросил:
— Сестра, ты чего вдруг плачешь?
Ответить Сяо Цяо не успела — Вэй Янь уже подошёл ближе и с улыбкой сказал:
— Да как же ей не прослезиться? Видит, как ты возмужал, в столь юные лета уже отличился в бою, один против двоих — и всех одолел. Настоящий герой! Тут не прослезиться — невозможно.
Цяо Цы бросил взгляд на говорившего — и на миг опешил. Первым делом подумал, что перед ним Вэй Шао. Но в следующее мгновение понял: нет, что-то не так. Хоть этот человек и был незаурядной наружности, выглядел он всё же постарше, чем должен быть супруг сестры. А ведь, по слухам, Вэй Шао всего двадцать с небольшим.
Он повернулся к сестре.
Сяо Цяо уже вытерла глаза и с лёгкой улыбкой представила:
— Это не твой зять. Это его двоюродный брат — уважаемый Вэй, правитель Дайцзюня, в чине лёгкой колесничной армии при дворе, сан третьего ранга. По поручению бабушки выехал нам навстречу.
Цяо Цы наконец всё понял и внимательно взглянул на Вэя Яня. Лицо у того было осанистое, но приветливое, черты — незаурядные, а в манерах ощущалась и рассудительность, и надёжность. При этом он улыбался по-доброму, без высокомерия — что располагало.
В дороге Цяо Цы уже был морально готов к тому, что его, представителя семьи Цяо, в доме Вэев встретят прохладно, сдержанно. А потому сейчас всё происходящее вызывало у него некоторое удивление. Тем более — незнакомец только что в разговоре между делом упомянул его подвиг у стен Цзюйе, с лёгкой похвалой в голосе. Цяо Цы сразу смутился, но в глубине души ощутил радость. И отношение к Вэю Яню сразу изменилось — появилось уважение.
