Когда Сяо Цяо закончила представление, он поспешно выпрямился, учтиво поклонился и, как полагалось, обратился:
— Поклон вам, уважаемый управитель.
Но Вэй Янь только рассмеялся:
— Да ты ведь брат моей невестки, значит, и для меня — почти родной. Зачем церемониться? Зови меня просто: старший брат Вэй.
Цяо Цы хоть и выглядел взрослым, на самом деле едва достиг шестнадцати. В душе он оставался ещё мальчишкой. А тут — столь тёплое, неофициальное обращение, непринуждённая доброта… Он сразу приободрился и, не стесняясь, весело ответил:
— Хорошо, старший брат Вэй!
Так и пошло: только увиделись, а уже будто давние друзья, сродни братству, где возраст и ранг не важны.
Сяо Цяо молча наблюдала за этим сдержанным жаром общения — и в сердце её закралась тревога. Брат ещё не успел войти в город, а с Вэем Янем они уже нашли общий язык. Её это немного смущало. Хотя прежняя неприязнь к этому человеку со временем притупилась, Сяо Цяо по-прежнему чувствовала в нём скрытую глубину — слишком много в нём было расчёта и умелой сдержанности. Она не хотела, чтобы брат сближался с таким человеком.
Но при всех обстоятельствах — сейчас, разумеется, она ничего не сказала.
Спустя некоторое время к ним наконец подъехали посланник Яньчжоу Янь Фэн и сопровождающие его слуги и стража, которые отстали по пути.
Сяо Цяо знала Янь Фэна — раньше уже видела его в доме отца. Он служил при дяде в должности старшего секретаря, был сведущ в конфуцианских писаниях и считался в Яньчжоу человеком учёным, достойным уважения.
Когда он слез с лошади, Вэй Янь сам подошёл его приветствовать. После обмена вежливыми поклонами и формальностями, Сяо Цяо вновь поднялась в повозку. Под предводительством Вэя Яня вся процессия неторопливо потянулась в сторону города.
Янь Фэн прибыл не с пустыми руками. Он привёз личное письмо от Цяо Юэ и щедрые дары: отрезы драгоценных тканей и украшения из золота для старшей госпожи Сюй и госпожи Чжу — всё отборнейшего качества, по двести рулонов каждого вида шёлка, парчи, жаккарда, узорчатой тафты и атласа — всего тысяча. Помимо этого, десять повозок с лучшими товарами родом из Яньчжоу, доверху нагруженные.
Повозки и всадники шествовали по улицам Юйяна под любопытными взглядами горожан и гулкое шептание зевак. Яркие флаги, нарядные повозки, изысканные подарки — всё это производило сильное впечатление.
Вэй Янь лично устроил Янь Фэна на постоялом дворе, объяснив, что Вэй Шао накануне отлучился по важным делам, но вскоре вернётся, и попросил не беспокоиться. После этого он повёл Цяо Цы к себе в поместье — во двор Вэев.
Первым делом, как только Цяо Цы прибыл в дом Вэев, он, разумеется, отправился почтить визитом бабушку и мать Вэй Шао. Добравшись до своих покоев, он смыл дорожную пыль, переоделся в парадный наряд.
Сяо Цяо ждала его у входа. Когда брат вышел, она с восхищением посмотрела на него: свежий, собранный, в новой тёмно-синей одежде с широкими рукавами — он выглядел благородно, словно живой нефрит, и в каждом движении чувствовалась юношеская сила. Сердце её наполнилось тихой радостью — и вместе с ней пришло почти материнское чувство гордости: мой брат стал взрослым.
Сяо Цяо лично повела его к северному корпусу. На пути им попадались служанки — молодые девушки из дома Вэй, и все невольно оборачивались, с интересом поглядывая на брата госпожи. Лицо его — чистое и мужественное, осанка прямая, походка лёгкая, но уверенная.
В северной гостиной уже ожидали старшая госпожа Сюй и госпожа Чжу. Рядом стоял Вэй Янь.
Когда Сяо Цяо ввела Цяо Цы в комнату, он с достоинством и точностью выполнил поклоны и приветствия, сперва перед старшей госпожой, затем перед госпожой Чжу.
Хоть ему ещё не исполнилось шестнадцати, и хоть дом Цяо ныне находился не в прежнем расцвете, но он всё же был воспитан в старинной семье, где этикет и достоинство с ранних лет впитывались с кровью. Ни в словах, ни в поклонах не было ни единой ошибки.
Когда он выпрямился, госпожа Сюй выглядела довольной. Лицо её просветлело — она похвалила его за благородную наружность и горделивую осанку, сравнив с молодым хищным соколом, расправившим крылья над небом. Затем велела тётушке Чжун принести ему подарок: украшенный вставками из кошачьего глаза нож в резных ножнах — достойный дар, достойному юноше.
Госпожа Чжу лишь бросила один взгляд на Цяо Цы — и в груди её тут же вскипело. Такой юноша — высок, ярок, словно гора из нефрита пред ней встал. И тут же перед её глазами всплыли тени прошлого: погибший муж, старший сын… А теперь — сын врага стоит перед ней, и не просто стоит, а встречен как почётный гость, с уважением введён в дом.
Отвращение, что поднялось в её сердце, невозможно было выразить ни словом, ни пером. Но при всём том — она была хозяйкой поместья хоу не один десяток лет, а сейчас ещё и при старшей госпоже. Как могла она допустить хоть тень неловкости?
Сжав пальцы, она сдержала всё — и, ни на миг не дав лицу дрогнуть, велела принести дар и от своего имени.
Цяо Цы, не заметив скрытого напряжения, вежливо принял поднесённое обеими руками, вновь поклонился, отблагодарил и выпрямился.
Госпожа Сюй, заметно воодушевлённая, поманила его к себе, предложила присесть и с теплотой расспросила о делах в семье. Затем, улыбаясь, она сказала:
— Как жаль, что твой второй зять отлучился по делам и не смог встретить тебя. В ближайшие дни бабушка планирует поручить твоему старшему брату Вэю ответственное задание. Пусть он пока займётся твоими делами — покажет тебе окрестности. Хотя север и не так красив, как юг, здесь тоже можно найти суровую, величественную красоту.
Вэй Янь с лёгкой улыбкой ответил:
— Не стоит беспокоиться, бабушка. Я с радостью возьму на себя эту почётную обязанность.
