После того как Цяо Цы завершил поклон перед старшей госпожой Сюй и госпожой Чжу Сяо Цяо также поблагодарила обеих женщин, не забыв и Вэй Яня, после чего повела младшего брата к себе, в западную комнату.
Чуньнян заранее стояла на пути, выглядывая. Заметив издали, как Цяо Цы и Сяо Цяо идут рядом, она поспешила навстречу и с нарочитой улыбкой спросила:
— Молодой господин, помните ли вы меня?
Когда-то в Восточной области Цяо Цы провел с Чуньнян всего два года, а вот Сяо Цяо, можно сказать, росла у неё на руках. Хотя глава рода Цяо был человеком бездарным и бесхарактерным, в одном его семью нельзя было упрекнуть — в добром обращении с подданными и слугами. Это отношение унаследовал и сам Цяо Цы. С Чуньнян у него всегда были тёплые отношения. Завидев кормилицу, он тотчас же подошел и с весёлым светом в глазах сказал:
— Чуньнян помолодела с тех пор, как уехала, прямо и не узнать тебя.
Чуньнян знала, что молодой господин нарочно её поддразнивает, чтобы поднять настроение, но, смеясь, и впрямь развеселилась. С радостью приняла его, болтая без умолку, и так, весело переговариваясь, они дошли до западной комнаты.
Сяо Цяо расспросила о здоровье отца и дяди с тётей.
— Отец в полном здравии, — ответил Цяо Цы. — Перед отъездом он особенно велел передать тебе, сестра, чтобы ты не тревожилась, берегла себя и жила в своё удовольствие. А вот дядюшка в последнее время сильно переживал, когда Сюэй Тай начал наступление, так и слёг от беспокойства. К счастью, когда Сюэй отступил, он немного отдохнул и пошёл на поправку. Тётушка, как всегда, держится бодро.
Услышав, что отец здоров, Сяо Цяо наконец обрела покой на сердце.
Чуньнян посидела рядом ещё немного, поддерживая беседу, но, поняв, что брату с сестрой, вероятно, есть о чём поговорить наедине, тактично удалилась.
В комнате остались только Цяо Цы и Сяо Цяо.
…
Невозможно было не заметить, насколько вежливы в доме Вэй все — от бабушки до свекрови сестры. А о том, как услужливо и заботливо принимал её тот самый двоюродный брат Вэй, и говорить нечего — вниманием он одаривал до мельчайших деталей. Что и говорить, вышло так, что сестра, сама того не ведая, оказалась в удачном месте — и, выходит, горе обернулось благом. Если она счастлива, это важнее всего, даже важнее, чем собственная судьба.
Сердце Цяо Цы наполнилось неожиданной радостью, настроение было на высоте. Как только Чуньнян вышла, он с живостью в голосе спросил:
— Сестра, когда возвращается мой зять? Я встречу его за городом!
Сяо Цяо вспомнила ту ночь накануне отъезда Вэй Шао — скупую сцену их прощания, когда он вскользь упомянул, что на следующий день ему предстоит ехать в Чжоцзюнь.
Честно говоря, Сяо Цяо и не подумала бы, что Вэй Шао уехал нарочно, чтобы избежать встречи с её братом или гостями из Яньчжоу. Хотя она пока не могла сказать, что хорошо его знает, но по положению Вэй Шао в семье и его гордому нраву она могла догадаться — даже если бы он и впрямь не желал принимать гостей, он скорее бы просто отнёсся к ним с показным равнодушием. Такой человек вполне мог бы демонстративно игнорировать кого угодно — и не счёл бы нужным уходить от этого через отъезд.
Возможно, и правда — так совпало, и ему в этот момент действительно нужно было отправиться туда.
Но с другой стороны… даже если поездка и была делом случая, в эти дни, когда прибытие Цяо Цы было темой разговоров в доме, Вэй Шао своим отношением выражал лишь холод и безразличие. Всё это ощущалось — в его взгляде, тоне, даже в молчании — как будто: «Раз бабушка велела — пусть будет так, а мне-то какое дело?»
Если бы он и дальше держался с ней так же холодно и неприязненно, как в самом начале, Сяо Цяо бы, пожалуй, и не обратила внимания.
Но теперь… между ними уже всё произошло. И, по его виду, казалось, что он ей по-настоящему увлёкся. Вспомнить хотя бы тот вечер в библиотеке — за миг до того, как заговорил о предстоящей поездке, он чуть ли не силой усадил её к себе на колени, гладил, целовал, не в силах насытиться…
И вот, в самый разгар всего этого, он спокойно объявляет, что уезжает, не утруждая себя ни объяснением, ни хоть какой-то попыткой утешить её. Будто и впрямь ничего не значило.
Как бы она ни старалась смотреть на всё проще, сколько бы ни убеждала себя быть великодушной, на душе всё равно оставался тяжёлый осадок.
Нет, она и не питала иллюзий — не ждала, что Вэй Шао, едва сблизившись с ней, тут же переменит отношение к её родне. Что уж говорить — за спиной у них лежала давняя вражда, кровь и смерть отца и брата, непреодолимая пропасть.
Но… всё же было тяжело принять это до конца.
Если говорить совсем откровенно — ей всё яснее становилось: она всего лишь игрушка в руках Вэй Шао, пусть и с титулом законной жены. Он наслаждается её телом, тешится её покорностью, пока она ему в новинку. А дальше?.. Кто знает, что будет потом.
Теперь, глядя на своего брата, который сиял от радости, только что приехав и ещё не успев осознать, где он оказался, Сяо Цяо слегка нахмурилась. Она подозревала, что Цяо Цы, вдохновлённый тёплым приёмом семьи Вэй и доброжелательностью Вэй Яня, вообразил, что и Вэй Шао — человек такого же склада. И если он вдруг увидит настоящего Вэй Шао и разница между ними окажется слишком разительной, то это может причинить брату сильную боль.
Потому и сказала осторожно:
— Твой зять — человек сдержанный и суровый. Он совсем не похож на старшего брата Вэй. Характер у него замкнутый, и по своей воле он редко с кем заговаривает. Когда увидишься с ним, веди себя почтительно, соблюдай приличия, но не старайся слишком сблизиться — иначе он может подумать, что ты чересчур навязчив, и это оставит у него дурное впечатление.
Цяо Цы опешил, посмотрел на сестру. Та была совершенно серьёзна, и в её тоне не было ни намёка на шутку.
Немного помолчав, он кивнул:
— Я понял, Сестра.
Сяо Цяо только тогда улыбнулась, усадила брата рядом и начала расспрашивать, как он живёт, как проходит каждый день. Цяо Цы отвечал один за другим, но затем, немного замявшись, вдруг спросил:
— Сестра… есть ли у тебя весточка о нашей старшей кузине?
Сяо Цяо покачала головой.
— А вот я недавно встретил того самого раба с зелёными глазами, Би Чжи! — вдруг воскликнул Цяо Цы.
Сяо Цяо изумилась.
