Не теряя ни мгновения, Вэй Лян стремительно подошёл к Юань Даю, выхватил меч и, поднеся остриё прямо к его лицу, рявкнул:
— За Чжунмоу наш покойный господин давно с лихвой отплатил! Сегодняшний приём — проявление памяти о старой дружбе между семьями. Ради неё наш господин хоу, даже больной, лично устроил вам пир. А ты смеешь здесь нести подобную дерзость? С чего ты взял, что имеешь право говорить с нашим господином таким тоном?!
За спиной Юань Дая тут же шагнул вперёд Дин Цюй — приёмный сын Юань Чжэ, печально известный своей свирепостью. Он с грохотом обнажил меч и крикнул:
— Здесь Дин Цюй! Кто осмелится нарушить почтение?!
Вэй Лян хмыкнул, злобно усмехнулся — и свистнул.
Мгновенно в дверях показались десятки воинов с копьями и мечами. В считанные секунды они окружили Юань Дая и Дин Цюя плотным кольцом. Холод оружия вспыхнул в свете, а воздух мгновенно наполнился настоящей, осязаемой жаждой крови.
После того, как десять лет назад род Вэй постигло великое потрясение, Юань Чжэ был уверен — семья Вэй больше не поднимется. Он даже не считал нужным обращать на неё внимание. А когда спустя несколько лет до него дошло, что Вэй Шао принял командование армией, и что ему, мол, всего лишь семнадцать, — он не удержался и высмеял это.
Но годы прошли — и смех сменился тревогой. Вэй Шао стремительно наращивал мощь: сначала подчинил Цзичжоу, затем недавно разгромил Чэнь Сяна и овладел Бинчжоу. В результате не только объединил весь север, но и обрёл такую славу, что начал затмевать самого Юань Чжэ.
И тогда его по-настоящему охватило беспокойство. Он пожалел, что когда-то не уничтожил Вэй Шао сразу, пока тот ещё не расправил крылья. Это и стало одной из причин, по которым Юань Чжэ так поспешно захотел свергнуть Синь Сюня и занять его место. Но когда план дал трещину, он пустился в обходной манёвр: решил сыграть на долге и «наставничестве», надеясь подчинить Вэй Шао через прошлую услугу его отцу.
Если бы Вэй Шао подчинился, он бы встал под знамёна Юань Чжэ — и тогда другие удельные хоу потянулись бы следом, признавая за Юань Чжэ право быть лидером союза.
Если бы отказался — можно было бы выставить род Вэй как сообщников Синь Сюня, как неблагодарных выскочек, забывших долги и честь. Вот почему он и отправил Юань Дая.
Тот, по правде, рассчитывал лишь произвести на молодого северного владыку внушение, повести себя с высоты старшинства. Кто ж знал, что не успеют бокалы наполовину наполниться, как Вэй Лян поднимет скандал с оружием наготове.
Земля здесь — земля Вэй Шао. И если бы он действительно захотел пролить кровь — ни десять Дин Цюев не спасли бы Юань Дая. Холодный страх пронзил всё его тело. Он мгновенно пожалел о своей дерзости и, бросив взгляд на Вэй Шао, поспешно заговорил:
—Господин хоу, прошу разглядеть суть! Я прибыл по приказу старшего брата с предложением союза — всё, что я говорил, передавал лишь от его имени. Если господин хоу сочтёт эти слова неуместными, я готов передать вашу точку зрения в точности. Пусть и война, но разве дозволено проливать кровь послов? А если даже и возмущение, разве можно встречать гонца мечом?
Вэй Шао сидел на коленях, обращённый лицом к югу — в позе вельможи при дворе, хранящего невозмутимое величие. Черты его были мрачны, но он оставался неподвижен, словно не слышал происходящего.
В зале находилось не меньше трёх десятков человек, но стояла полная, гнетущая тишина.
Холодный пот медленно скатился по лбу Юань Дая. Он не смел даже поднять руку, чтобы стереть его — опасаясь, что любое резкое движение может быть расценено как угроза… и стать последним.
И вот — Вэй Шао чуть взмахнул кистью.
Вэй Лян послушно опустил меч. Зазвенело оружие — сталь и доспехи звякнули в отступлении. Воины исчезли так же быстро, как появились.
В тот же миг слуга склонился у входа, поспешно вынес перевёрнутый стол и на его место водрузил новый, накрытый свежими яствами и вином.
Все вокруг заулыбались, зашептались между собой — словно ничего и не было. Словно сталь, направленная в лицо гонцу, и не звенела в зале минутой ранее.
А сердце Юань Дая всё ещё колотилось в груди. Он бросил украдкой взгляд на Вэй Шао — тот всё так же спокоен, как безветренная вода, как глубокий омут.
Юань Дай лишь тихо выдохнул, больше не осмеливаясь выказывать ни капли прежней надменности.
Лишь тогда Гунсун Ян с ленцой разомкнул уста:
— Посол, должно быть, не ведает истинного положения дел. Хотя со стороны может показаться, будто у нашего господина войско многолюдно, но на деле — гарнизоны в Цзичжоу и Бинчжоу почти опустошены. Повсюду приходится затыкать дыры, исхитряться. Мы, признаться, и сами подумывали просить у хоу Юаня помощи в людях, да всё язык не поворачивался.
Он многозначительно улыбнулся, повернувшись к Юань Даю:
— А теперь, коли вы первыми подняли этот вопрос, да ещё и напомнили о прежней дружбе, — господин просто не вправе отказаться. Как только удастся собрать силы, мы непременно выступим — чтобы плечом к плечу помочь хоу Юаню в его великом деле.
Юань Дай теперь уже и не помышлял о недовольстве — он поспешно закивал, низко поклонился и горячо поблагодарил.
Гунсун Ян, сложив руки, с вежливой любезностью продолжил:
— Посол, вы прибыли как раз вовремя. Через два дня у нас в Ючжоу — большой сбор в Лули. Если у вас найдётся время, милости просим — будет на что посмотреть.
…
О дальнейших делах гонцов умолчим. Юань Дая с сопровождающими торжественно проводили в городскую почтовую станцию, где им отвели место для ночлега.
А вечером Вэй Шао вернулся в родовое поместье. С порога его встретила весть: Вэй Янь, его двоюродный брат, сегодня днём вернулся из Дайцзюня. Старшая госпожа Сюй уже лично распорядилась — юноша разместился в одном из внутренних покоев.
Вэй Шао не сказал ни слова и направился прямо в западные покои. Во дворе было лишь пара-тройка служанок. Завидев его, они поспешно склонились в поклоне. Он прошёл через двор, поднялся по ступеням к входу в главный зал и, чуть помедлив у порога, толкнул дверь.
Но внутри Сяо Цяо не оказалось.
Он обернулся и спросил:
— Где госпожа?
Одна из служанок ответила:
— Кошка убежала, госпожа боялась, что она за ворота выскочит, — сама пошла искать. С нею ушла тётушка Чуньнян и другие. Мы остались стеречь дом.
Брови Вэй Шао едва заметно сдвинулись.
Он постоял в молчании на нижней ступени, затем резко развернулся и зашагал прочь. Шёл по узкому переходу, миновал поворот к северному покою. И вдруг — впереди, у стены сада, где склонялись ветви айвы, он увидел: тонкая, изящная спина в лёгком алом платье — это была Сяо Цяо. Рядом с ней стояло несколько служанок, и все они смотрели вверх, на вершину стены, где колыхались цветы и…
