Сначала Вэй Шао шёл рядом с Сяо Цяо, плечом к плечу. Но вскоре шаг его стал стремительнее. Он всё ускорялся, как будто хотел уйти вперёд не только телом, но и мыслями, — и в итоге просто оставил её позади.
Когда они вернулись в внутренний двор западного покоя, несмотря на то, что Сяо Цяо нарочно старалась идти быстрее, расстояние между ними всё равно выросло — на добрую чжан.
Наконец она и вовсе замедлила шаг. Остановилась и в молчании посмотрела, как он, не оглядываясь, в несколько шагов поднялся по ступеням и исчез за дверью.
Чуньнян и служанки, что находились в коридоре, поспешили выйти им навстречу.
Сяо Цяо спросила о кошке — ей ответили, что та уже вернулась, сейчас в доме. Она кивнула и велела внимательнее следить, чтобы больше не выпускали животное бегать на волю — иначе с таким огромным домом, как поместье Вэй, искать её по всему двору было бы непросто.
Служанки кивнули. Чуньнян поинтересовалась, не пора ли подавать ужин.
Небо уже клонилось к ночи. Сяо Цяо ещё не ужинала — и, скорее всего, Вэй Шао тоже. Она велела начать приготовления, и сама подошла к дверям их комнаты. Дверь была прикрыта, и она тихо толкнула её, переступая порог.
Внутри было ещё темно: свет не зажгли. В комнате царила сумеречная тень, пронизанная лишь тонким дымчатым светом, что просачивался сквозь плотно закрытое западное окно, придавая предметам в комнате мягкий, затуманенный силуэт.
Сначала она не заметила Вэй Шао. Сделала несколько шагов внутрь, остановилась у края ширмы и тихо позвала:
— Муж мой, пора ужинать.
И вдруг — без единого звука предупреждения — чья-то рука обвила её за талию. Она даже не успела вскрикнуть, как уже оказалась в воздухе, перевёрнутая, захваченная движением, словно вещь. Вэй Шао перекинул её через плечо и понёс к постели.
Сяо Цяо оказалась брошена на мягкие подушки, как пустой мешок с мукой. К счастью, под ней были плотные покрывала, и удар оказался несильным, но всё равно — положение, в котором она очутилась, было неловким, унизительным. Её это по-настоящему испугало.
Она резко поднялась, повернув голову — и увидела Вэй Шао. Он стоял у края кровати, ноги широко расставлены. И вдруг поднял руку к своему поясу.
Сначала его движения были неторопливыми. Но уже в следующую секунду в них прорвалось раздражение, нетерпение — он резко сорвал пояс, а затем рванул и распахнул халат.
Всё это было… слишком внезапно.
Сяо Цяо мгновенно ощутила, что с ним что-то не так. Его присутствие, его взгляд, его энергия — всё ощущалось иначе, чем прежде. Не как близость, не как страсть. Как давление.
Она попыталась соскользнуть с кровати. Но Вэй Шао уже швырнул одежду и с силой толкнул её обратно. Одно колено вонзилась в матрас, другое прижало её живот, лишая движения.
— Подали ужин, — быстро заговорила Сяо Цяо, качая головой. — Уже всё готово…
Он протянул руку — и его пальцы, широко расставленные, крепко сжали её щеки, не позволяя ей отворачиваться, не давая говорить.
Сяо Цяо замерла. Голос в её горле оборвался. Он просто не дал ей сказать.
Она распахнула глаза — и посмотрела прямо на него. Он по-прежнему сидел на ней, придавив живот своим весом, — и не двигался. Лишь смотрел. Пристально, непонятно. Будто… не узнавал её.
Будто смотрел на неё, как на чужую.
— Муж мой… — выдохнула Сяо Цяо, с трудом, сквозь сдавленные губы, всё-таки произнеся это слово — так тихо, что оно прозвучало почти как молитва.
Она действительно испугалась.
Тот самый холод, тот самый пронзающий ужас, что однажды уже сковал её во время их брачной ночи — когда она нечаянно разбудила его, а он, не разобравшись, выхватил меч из-под подушки и направил ей в лицо — он вернулся.
Точно такая же ледяная дрожь прошла по её позвоночнику. И снова он был рядом. Такой близкий — и такой незнакомый.
Горло Вэй Шао чуть дрогнуло, адамово яблоко качнулось, словно он сглотнул.
Он убрал руку с её лица.
А затем, не сказав ни слова, тяжело опустился вниз, всем телом навалившись на неё. Давя, не давая дышать. Закрывая собой весь воздух.
Когда-то и раньше случалось, что он хотел её слишком жадно — порой даже причиняя ей боль своей поспешностью. Но так — как сейчас — не было никогда.
В нём не чувствовалось ни капли ласки, ни намёка на привычную нежность. Лицо Вэй Шао было напряжено до искажения — как будто его сжигал какой-то внутренний огонь, глухой и неконтролируемый. Даже в полумраке, сквозь завесу полупрозрачного полога, Сяо Цяо увидела в его взгляде странный, почти хищный блеск. Это был не просто голод — в этих глазах сплелись возбуждение, требовательная жажда… и нечто ещё, что она не могла понять. Необъяснимая тень, затаённая в самой глубине.
Она инстинктивно начала отталкивать его, её ладони беспомощно упирались в его плечи — но он прижал её губы к своим и впился в них зубами, не давая вымолвить ни слова. Боль была внезапной, жгучей. Она зажмурилась, сдерживая стон, — и он отстранился лишь затем, чтобы схватиться за её одежду, рывком распахнуть перед собою её хрупкое тело.
Он наклонился — рот и руки с жадностью припали к её груди. Он не любил — брал. Без церемоний. С нажимом, с внутренней яростью, будто хотел утвердить не близость, а власть. На белоснежной коже быстро проступили алые следы, и Сяо Цяо, задыхаясь от боли и страха, прошептала, почти всхлипнула:
— За что… Я же… ничего…
Но он молчал. В его глазах вспыхнул лишь ещё более яркий, срывающий внутренние границы жар. Он схватил её за бедро, согнул её ногу — и лишил её возможности отступить.
Он был в ней — тяжёлый, горячий, властный. Слишком стремительный, слишком грубый, словно хотел не утешить, а покорить. Сяо Цяо, задыхаясь под его весом, чувствовала, как постель под нею влажнеет от пота. В комнате стояла осенняя духота — удушающая, вязкая, как и всё, что только что произошло.
Но холод внутри не рассеивался. Наоборот — он полз по телу, по коже, по сердцу. С каждой секундой — всё глубже.
