В поместье Чжуншань Су Эхуан впервые увидела барышню Цяо.
И с самой первой секунды — с первого взгляда — та, что всегда считала себя безупречной, была вынуждена признать: жена Вэй Чжуньлина не только моложе её, но и красивее. Красота, которую та несла в себе, была иной — не внешней, не прикрытой одеждой, украшениями или манерами.
Это было то, что словами описать невозможно.
Это было… как будто красота у неё была в самой кости, в крови.
Как дыхание — невидимое, но ощутимое.
И Су Эхуан, не успев осознать, уже чувствовала, как в ней зарождается зависть. Тихо, как зерно, упавшее в землю.
А потом — совсем недавно — в Юйяне, у подножия горы Лулитай, она снова увидела её.
Барышня Цяо стояла высоко на помосте, ударяла в военный барабан, влекла за собой сердца.
Ветер трепал её одежду, а внизу — тысячи солдат и офицеров взирали на неё с восхищением и верой.
Тот момент — запечатлелся в памяти Су Эхуан навсегда. Словно выжженный в сердце след. Не стереть.
Если прежде её зависть была лишь неосознанным порывом…, то после того дня, она поняла всё точно.
Поняла, чего именно она хочет сделать с этой женщиной.
Если Чжунлинь не любит её, она заставит эту девушку Цяо увидеть, как именно она — Су Эхуан — купается в благосклонности её мужа, как забирает себе ту славу и то место, что будто бы по праву принадлежали ей.
А если Чжунлинь любит её — тем более. Она вырвет Чжунлиня у неё из рук, заставит вкусить, что значит быть растерзанной завистью и потерей, прочувствовать, каково это — медленно сгорать от боли, глядя, как уходит то, что любишь.
Су Эхуан с рождения носила предначертанный судьбой титул — «благородная выше слов». И она никогда не сомневалась, что так и должно быть. Чтобы сделать эту пророческую фразу явью, она собственноручно отсекла последние проблески юношеской наивности. С самой свадьбы жила на износ, выматываясь умом и сердцем, не жалея ни одной капли сил — даже если ради низких, изнуряющих интриг. Сколько ей пришлось проглотить обид, сколько утаить, скрыв в глубине иссушенной души…
Но десять лет пролетели, как сон, и всё оказалось напрасным. Всё вернулось туда, откуда начиналось, а может, и того хуже — стало пустым, как никогда.
Она потеряла молодость, растеряла мечты. И теперь весь её род уцепился за неё, как за последнюю надежду.
Что может быть страшнее для женщины, чем это?
Но эта девушка Цяо — дочь её врага! — так легко заполучила всё, чего теперь сильнее всего жаждала Су Эхуан: молодость, красоту и — самое горькое — место жены Чжунлиня.
Су Эхуан всегда верила: в глубине души Вэй Шао не мог не помнить её — ту, что была старше его на два года, почти как старшая сестра, ту, что первой пробудила в нём юношеское сознание, распахнула перед ним окно в чувства. Он не мог забыть.
Он по-прежнему хранил к ней тёплую привязанность — она была в этом уверена. Даже несмотря на то, что когда-то, в семнадцать лет, она оставила его, пятнадцатилетнего юношу, и, не колеблясь, вышла замуж в далёкий Лоян.
Просто он — с детства был замкнутым, склонным прятать всё слой за слоем. А после двойного удара — смерти отца и брата — стал ещё тише, ещё глубже. Даже мрачнее. Это было естественно.
На этот раз, воспользовавшись Сбором Лули, она наконец ступила в земли Юйяна. Выяснив его ежедневный маршрут от дома до управления, она подстроила то «случайное» столкновение.
И именно та встреча лишь укрепила её уверенность.
Да, поначалу было обидно: она уже так долго в Юйяне, а Вэй Шао всё ещё не знал о её прибытии. Это уязвило её гордость.
Но уязвимость быстро прошла. Потому что она увидела: всё ещё возможно. Всё ещё в её руках.
Когда она впервые заговорила о визите к госпоже Сюй, Вэй Шао сначала отказал ей.
Но стоило ей вновь заговорить с ним в том старом, почти забытом тоне — как в былые годы, — она сразу заметила, как он замер, на миг заколебался… а затем — сдался. Согласился.
Именно эта его заминка, эта слабость в голосе, дала Су Эхуан надежду — нет, уверенность: она всё ещё жива в его сердце. Просто… возможно, он до сих пор не выбрался из тени, которую когда-то бросил её уход — её брак с другим.
Иначе как объяснить, что за все эти годы — при его-то положении! — рядом с ним не появилось ни жены, ни наложниц?
Стоило ей лишь снова приблизиться — и она знала, она снова найдёт его уязвимость. Сумеет надавить туда, куда не сможет никто другой.
Нет никого, кто бы владел этим искусством лучше неё.
Именно поэтому старая госпожа Сюй должна исчезнуть.
По первоначальному замыслу, если бы всё пошло по плану и госпожа Сюй умерла, тогда старая Цзян устроила бы новое представление: предала бы гласности, как госпожа Чжу притесняла собственную свекровь. А когда это дошло бы до ушей Вэй Шао — при той привязанности, что он питал к бабке, — для госпажи Чжу всё было бы кончено. Больше ни о каком возврате к власти не могло бы быть и речи. Как бы та ни ненавидела Су Эхуан, в глазах собственного сына она стала бы не более чем жалкой женщиной, навсегда утратившей достоинство матери. Кто бы тогда стал её слушать?
И вдобавок — была бы отомщена каждая капля того унижения, что госпожа Чжу сыпала на неё одна за другой.
Но всё сорвалось. Не просто не удалось избавиться от старшей госпожи Сюй — в этом провале она ещё и потеряла своих людей в поместье Вэй. Потеря — тяжёлая, чувствительная.
Теперь, пока поместье Вэй на страже, о повторной попытке не может быть и речи. Как минимум — в ближайшее время ей придётся затаиться и переждать.
Но отступать она не собиралась.
Теперь ей нужно взять паузу. Привести в порядок мысли. Скрыться в тени. Подождать.
Она когда-то в юности однажды ошиблась в человеке — и дорого за это заплатила.
Но за прошедшие десять лет, хотя всё и обернулось прахом, сказать, что она осталась ни с чем — было бы неправдой.
По крайней мере, теперь она научилась читать людей куда точнее, чем прежде. Су Эхуан верила: в этом хаосе, что поглотил мир, Вэй Чжунлинь непременно поднимется высоко. Он создан для великого.
На этот раз она не ошибётся.
