Сяо Цяо провела в поместье Янчжоу всего три дня.
Но именно эти три дня стали, пожалуй, самыми светлыми и спокойными за весь последний год. Потому что впервые за долгое время перед ней словно бы открылось нечто осязаемое — надежда, которую можно удержать ладонями, надежда на будущее.
А что может быть сильнее и отраднее, чем уверенность в том, что у тебя есть завтрашний день?
Госпожа Дин осыпала её лаской и заботой, младший брат был рядом с утра до вечера, а отец, Цяо Пин, — тот самый отец, что долгие годы был связан по рукам и ногам, скрывал своё недовольство, сдерживал мечты, глушил себя… теперь, когда пришёл к зрелости, сам решительно сделал выбор — и перед ним словно открылся новый путь. Дни его были по-прежнему загружены, но он знал, что дочь всей душой переживает за дела в Янчжоу, и потому каждый вечер непременно звал Сяо Цяо к себе в кабинет. Младший брат приходил с ней. Вместе они слушали, как отец рассказывал о делах минувшего дня, о том, за что взялся, о планах на будущее. И каждый раз от этих бесед сердце наполнялось ликованием.
В этот день Сяо Цяо получила письмо от Би Чжи. Он писал, что прибыл в Сучэн и ждёт её.
Перед отъездом из Юйяна Сяо Цяо вновь повидалась с Цзун Цзи. Помимо искренней благодарности, она также попросила его передать Би Чжи весть о своём скором возвращении в Янчжоу. Если представится случай, она надеялась, что им удастся увидеться.
Теперь, когда она уже прибыла в Янчжоу, рассудок подсказывал — Цзун Цзи, двигаясь быстрее неё, наверняка успел передать послание. Значит, Би Чжи тоже должен был его уже получить.
Но Сяо Цяо и представить себе не могла, что он не просто получил известие — он уже прибыл в Сучэн и ждёт её там.
Сучэн — небольшой городок под управлением Янчжоу, всего в двухстах ли от Восточного округа.
Письмо писала Да Цяо. В нём говорилось, что от Цзун Цзи она узнала о намерении Сяо Цяо отправиться на юг, и что они с мужем были очень рады этой вести и с нетерпением ждут встречи. Сначала Да Цяо хотела приехать сама, чтобы избавить Сяо Цяо от лишних хлопот в дороге, но, будучи при беременности, по настоянию Би Чжи осталась дома. Он сам поехал в Сучэн, чтобы встретить Сяо Цяо и сопроводить её в Линби, где они смогут повидаться.
Сяо Цяо с радостью перечитывала письмо.
На самом деле Сяо Цяо прекрасно понимала: то, что ей удалось так благополучно вернуться домой, — заслуга старшей госпожи Сюй, проявившей к ней искреннюю доброту. За это она хранила в сердце глубокую благодарность.
Теперь, когда дела в доме Восточного округа начали складываться именно так, как она надеялась, остальное уже зависело от отца и других. В любом случае, как ни крути, всё требует времени и постепенности — ничего великого не совершается за одну ночь. А значит, её дальнейшее пребывание здесь не имело уже особого смысла.
Поэтому Сяо Цяо решила: увидится с Би Чжи и Да Цяо, а затем — пора возвращаться на север.
Вечером того же дня, получив письмо, она, как и в прежние вечера, дождалась возвращения отца и пошла к нему в кабинет. Когда они устроились, как обычно, на неспешный разговор, она спокойно сказала, что собирается завтра в путь.
Дочь вернулась домой всего на несколько дней — и уже прощается. Сердце Цяо Пина не выдержало: он с трудом сдерживал охватившее его нежелание отпускать её. Молча смотрел, не в силах сразу вымолвить ни слова.
Сяо Цяо и сама не хотела расставаться, но всё же с улыбкой сказала:
— Отец, то, что мне удалось вернуться на юг домой, — тоже благодаря милости бабушки. Отец ведь знает: когда я уезжала, бабушка только-только оправилась после болезни, а мой муж был далеко, в походе. Теперь, когда я уже навестила тётушку, и дела у отца пошли в нужное русло, я должна скорее вернуться. Мне и самой не хочется уезжать от вас с А`ди, но, если задержусь, боюсь, не оправдаю доброту бабушки.
Цяо Пин, конечно, всё понимал. Раз дочь вышла замуж — как ей оставаться при нём, как прежде? Он кивнул и сказал:
— Я понимаю. Завтра сам провожу тебя на север.
Рядом вдруг кашлянул Цяо Цы.
Сяо Цяо взглянула на младшего брата и заметила, как тот морщит лоб, кивая ей многозначительно. Вспомнила: днём они обсуждали одно важное дело. И, поколебавшись, всё же приняла решение.
Она взглянула на брата — и молча ответила ему взглядом.
Цяо Цы тут же шагнул вперёд:
— Отец, помнишь ли ты того безымянного воина, который в тот день, у стен Цзюйе, спас мне жизнь, когда мы отбивали Сюэй Тайя?
Картина того дня врезалась в память Цяо Пина — он не мог её забыть. Услышав, как сын вдруг упомянул об этом, он искренне откликнулся:
— Конечно помню. Этот человек не только вырвал тебя из рук самих Цао Сюя и Чжан Бяо — лучших генералов Сюэй Тайя, но и сражался так, словно на поле боя не было ни одного достойного противника. Он двигался сквозь вражеские ряды, будто сквозь пустоту — неудержимо. А потом исчез. Я отправил людей на поиски, но никто так его и не нашёл. До сих пор сожалею, что не удалось даже имени его узнать.
Сяо Цяо спокойно проговорила:
— Отец, ты ведь помнишь того самого Би Чжи с зелёными глазами, что раньше жил в нашем доме?
Цяо Пин взглянул на дочь:
— Того самого конюха, что увёл твою двоюродную сестру?
Сяо Цяо мягко, но твёрдо сказала:
— Прошу отца впредь не называть его так. Именно он и был тем самым человеком, что в тот день спас А`ди.
Цяо Пин перевёл взгляд с дочери на сына. Впервые за долгое время — по-настоящему задумался.
Цяо Цы поспешно подтвердил:
— Слова сестры — истинная правда! Когда тот человек доставил меня назад, к отцовскому стану, я сразу его узнал — ведь прежде не раз видел, как он сопровождал дядю на выездах. Тогда я ещё засомневался… Но когда Сюэй Тай отступил, я стал следить за ним. Увидел, как он один уходит с поля боя — и тут же бросился вдогонку. Он сначала и слышать меня не хотел, но я не отставал. В конце концов он остановился и заговорил. И тогда сказал мне прямо: он уже сочетался браком с сестрой. И вот тогда я понял — это действительно он, без сомнений!
Цяо Пин был потрясён. Некоторое время он молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Потом медленно перевёл взгляд на Сяо Цяо.
— Маньмань… — голос его был уже не столь твёрд. — Скажи честно… ты тогда… действительно что-то скрыла от меня?
Сяо Цяо видела: отец, кажется, уже начал что-то подозревать. И потому больше не стала утаивать — решилась говорить прямо:
— Не стану лгать, отец. Всё верно. Старшая сестра и Би Чжи давно питали друг к другу чувства, но, будучи связаны разницей в положении, они лишь хранили это молча, не переступая границ приличий. Я случайно узнала. И хоть он и был всего лишь слугой, я видела — это истинный союз по воле Неба. Тогда я сама стала уговаривать сестру — уйти с ним.
