Склонив голову, госпожа Сюй прижала к груди кошку, что только что юркнула в комнату снаружи. Немного помолчав, она спросила:
— Что там с той вдовой, госпожой Ли, женой покойного сельского управителя? Есть какие-то новости?
Тётушка Чжун, стоявшая рядом, ответила:
— Как раз собиралась доложить вам, госпожа. Женщина эта, на вид — самая заурядная, ничем не примечательная. Ранее жила в Лояне. После того как сельский управитель скончался прошлым годом, свёкор со свекровью вернули её обратно в родовое поместье в Юйяне. С тех пор она почти не показывалась на людях, затворница, держалась от всех в стороне. Хотя…
Она немного замялась, потом продолжила:
— Хотя мне случайно удалось разузнать, что одна знакомая особа была с нею раньше близка.
Госпожа Сюй приподняла бровь:
— Какая знакомая?
— Та самая госпожа Су из Чжуншаня. Несколько лет назад, когда эта вдова ещё жила в Лояне, они с госпожой Су часто бывали вместе — пиршества, прогулки, развлечения. Но потом та, вдова, оказалась замешана в каком-то сомнительном деле с мужчиной, вроде бы даже судебное разбирательство было. Похоже, чтобы избежать скандала, госпожа Су с тех пор стала с ней держаться подальше. Всё это давние дела…
Госпожа Сюй медленно гладила полусонную кошку на коленях. Некоторое время молчала, затем вновь заговорила, словно возвращаясь к не отпускающей мысли:
— Как получилось, что тётушка Цзян тайно общалась с той вдовой сельского управителя? Есть ли на это хоть какие-то намёки?
Тётушка Чжун ответила с виноватым видом:
— Ваша покорная слуга недостойна. После того, как всё вскрылось, и тётушка Цзян, и та вдова почти одновременно ушли из жизни, никаких показаний оставлено не было. По словам служанок из дома той вдовы, тётушку Цзян никто никогда у неё не видел. Как они сблизились — для меня загадка.
— А происхождение тётушки Цзян вы проверяли?
— Да. Она из дома вашей родни по материнской линии, была служанкой. Овдовела рано, растила сына одна. Госпожа Чжу когда-то проявила к ней милость, с тех пор тётушка Цзян и осталась при ней, прослужила уже более тридцати лет.
— А её сын? Где он сейчас?
— Говорят, умер лет десять назад. Был ещё совсем юн — не больше пятнадцати. Умер внезапно, от скорой хвори.
— А что за хворь?
— Точно не установлено. Однако… — тётушка Чжун понизила голос, — мне удалось разыскать одну старую служанку, которая когда-то тоже прислуживала госпоже Чжу, но была ею изгнана. От неё я и услышала, что смерть мальчика, похоже, имела связь с братом госпожи. Тот, по слухам… содержал мальчиков для плотских утех.
В нынешние времена среди знати давно стало обыденным делом — содержать наложниц или держать при себе красивых мальчиков.
Госпожа Сюй нахмурилась, в голосе проскользнуло недоверие и отвращение:
— Ты про того самого брата, что два года назад напился на цветочном празднике в Лояне и один угодил в пруд, где его тело всплыло только спустя несколько дней?
— Именно про него, — тихо подтвердила тётушка Чжун.
Госпожа Сюй не сразу отозвалась. Некоторое время она молча сидела, рассеянно перебирая шерсть у дремлющей кошки на коленях, будто мысленно возвращаясь к чему-то неотвязному. И вдруг, словно между прочим, бросила:
— Скажи, Чжун, как думаешь, эти дни… неужто мой внук опять довёл мою невестку до слёз?
Тётушка Чжун замялась, не зная, как ответить, и предпочла промолчать.
Госпожа Сюй покачала головой:
— Перед самым Новым годом он ведь бросил все дела и, не жалея себя, отправился за ней на юг, словно жемчужину с дороги поднял. А теперь что? Несколько дней не прошло, и вдруг спешно собирается в путь, хотя, по правде, в Цзиньяне и срочного-то ничего нет… А её, мол, оставим дома — за бабушкой ухаживать. Хочешь не хочешь, а видно, обиделась она, а он — на это в ответ. Разве не видно, что это он назло ей уходит?
Тётушка Чжун мягко молвила:
— Когда случилось то горе, господину ведь было всего ничего… Такая рана, так в самое сердце — как же ему вот так сразу забыть, отпустить? Бывает, что человек просто не может выпрямиться — времени нужно. К счастью, госпожа у нас кроткая, натура у неё светлая, открытая. Прошу госпожу не тревожиться, подождать немного — и господин сам развяжет тугой узел в душе.
Госпожа Сюй только фыркнула:
— Упрямец! Настоящий упрямый ишак!
Тётушка Чжун, поколебавшись, всё же добавила:
— Господин с госпожой ведь молодые, супруги со стажем небольшим… Сейчас вроде и ерунда, ссора по пустяку, но, если вот так возьмёт да уедет один на добрые полгода, как бы хуже не вышло. Простите, что осмелюсь сказать, но может, госпожа всё ж таки сами заговорят с господином? Скажете, мол, возьми супругу с собой. А там, в дороге — рука об руку, день за днём — глядишь, всё и уладится само собой.
Госпожа Сюй усмехнулась:
— Видала ты когда-нибудь, чтобы упрямый ишак послушно пошёл вперёд, если его хлестнуть плетью? Если я велю ему взять с собой невестку, он только ещё сильнее упрётся — будто бы его обидели, заставили. А я, знаешь ли, не желаю, чтобы моя невестушка чувствовала себя неловко или принуждённой.
Она помолчала, потом опустила ладонь на голову задремавшего у неё на коленях кота, ласково погладила его между ушами и с лёгкой улыбкой добавила:
— Праздники миновали, в доме всё спокойно… А ветер в этом Юйяне всё такой же пронизывающий, пыль везде — до чего ж я соскучилась по мягкому воздуху Учжуна.
…
Когда Вэй Шао вернулся в дом вечером, в комнате было пусто. Ни Сяо Цяо, ни Чуньнян — никого. Он без лишних слов прошёл в купальню, вымылся, вышел… но всё так же — тишина. Тогда он спросил Линь янь:
— Где госпожа?
— Госпожа Сюй пригласила её составить компанию за ужином, — ответила та.
Вэй Шао чуть замедлил шаг, но всё же вышел из комнаты. Он едва ступил за порог, как снаружи донёсся мягкий перестук шагов по каменной дорожке. Обернувшись, он увидел: две служанки шли впереди, освещая путь фонарями, а за ними — Сяо Цяо, вернувшаяся во двор. Она остановилась, завидев мужа, и окликнула:
— Муж мой, бабушка звала вас. Говорит, нужно поговорить.
Он мельком взглянул на неё, ничего не сказал, лишь развернулся и пошёл в сторону северного крыла.
Дни после его возвращения с похода стали размеренными: он сначала шёл в канцелярию, а только под самый вечер возвращался в спальню. Он и Сяо Цяо будто бы существовали в мире, но каждый — в своём, бережно обходя невидимые границы между ними.
…
Когда Вэй Шао вошёл в северный зал, то увидел: на полу стояло несколько раскрытых кедровых сундуков, внутри аккуратно разложены одежды, мелкие вещи, утварь. Служанки сновали туда-сюда, перекладывая ящички, завязывая узлы. У одной из шкатулок стояла тётушка Чжун, отдавая распоряжения:
— Тамошняя погода тепла не обещает — пусть шубу из лисьего меха упакуют, осторожнее с ней…
Заметив Вэй Шао, она поспешно шагнула к нему навстречу, улыбаясь:
— Господин пожаловал? Госпожа ждёт вас внутри.
— Это что вы тут устраиваете? — спросил Вэй Шао, окинув взглядом суматоху в комнате.
Тётушка Чжун ответила с лёгкой улыбкой:
— Госпожа собирается в путь — едет в Учжун.
