Утром Сяо Цяо проснулась от шороха шагов. В комнату вошла незнакомая молодая служанка с подносом, на котором лежали сверкающие шелком и вышивкой одежды. Сяо Цяо молча позволила себя умыть, причесать, нарядить.
После двух дней в дорожной одежде, снова оказаться в полном, чистом убранстве — было почти унизительно приятно.
Спасибо вам, господин мой, подумала она сухо, — за ваше великодушие.
Она умылась, причёсанная до блеска, сдержанно позволила подать себе еду. Как только в комнату внесли столик с утренней трапезой, вслед за ним вошёл Вэй Шао.
Он не сказал ни слова. И она — тоже.
Двое супругов сели друг напротив друга, как чужие, смотрящиеся в зеркала. Без слов, без взгляда, они поели завтрак.
Когда посуду унесли, Вэй Шао наконец заговорил:
— Я сегодня выезжаю в Цзиньян. Ты пока останься здесь, в этом постоялом дворе. Подожди, пока приедет Чуньнян, тогда уж отправляйся следом. Не торопись. Езжай медленно, спокойно. Я поручил Цзя Сы сопровождать тебя с пятью сотнями воинов. Обеспечат безопасность.
Сяо Цяо, не поднимая взгляда, спокойно ответила:
— Благодарю мужа за столь тщательные приготовления.
Вэй Шао глядел на неё — она даже не удостоила его взглядом. В памяти всплыла сцена прошлой ночи — как она, выскользнув из его рук, молча покинула купальню. Лицо Вэй Шао потемнело. Он резко поднялся, уже собрался уходить… но сдержался.
На полпути обернулся:
— Я не потому не беру тебя с собой, что не желаю. В Цзиньяне кое-что случилось, меня ждут. Я не хочу, чтобы ты надрывалась в пути, поэтому оставляю Цзя Сы с охраной. Не беспокойся. Всё будет хорошо.
— Дело важнее, — всё тем же ровным голосом проговорила Сяо Цяо. — Пусть муж следует своим путём.
Вэй Шао сжал кулаки, с трудом унимая клубящуюся злость. Повернулся и вышел, не обернувшись. …
Утром Вэй Шао действительно покинул Чжоцзюнь, оставив Сяо Цяо в постоялом дворе. В тот же день жена местного губернатора пришла нанести ей визит, сопровождала и развлекала беседой. А под вечер, наконец, добралась и Чуньнян с двумя служанками — их повозка прибыла позже основного каравана, и воссоединение прошло прямо у входа в покои.
Прошедшую ночь Сяо Цяо вновь провела в тишине постоялого двора, а на следующий день пересела в просторную, обитую войлоком повозку, чье внутреннее убранство легко могло уместить до десяти человек. Сопровождали её Цзя Сы и пять сотен солдат. Их путь лежал в Цзиньян.
Просторы между Ючжоу и Цзиньяном в те дни уже находились под юрисдикцией Вэй Шао — потому дорога шла гладко и без задержек. Через округ Дай, затем в Пинчэн, миновав земли уезда Яньмэнь, они вступили в пределы Бинчжоу.
Сяо Цяо не спешила. Днём — в пути, с наступлением темноты — отдых.
Таким неспешным, размеренным ритмом путь занял почти двадцать шесть дней. И вот, к началу третьего лунного месяца, вдали наконец замаячили городские стены Цзиньяна.
В день, когда Сяо Цяо прибыла в древний Цзиньян, стояла ясная погода. Ветер, что встречал повозку на подступах к городу, уже нес в себе мягкое дыхание весны.
Хотя дорога и не была утомительной по ритму — ехали не спеша, делая привалы, — всё же почти месяц пути по колёсам и ухабам давал о себе знать. Сяо Цяо давно уже мечтала: поскорее бы доехать.
Сегодня наконец настал тот день. Она сидела в повозке рядом с Чуньнян, распахнула занавеску окошка и глядела на зацветающие поля — свежая зелень покрывала землю тонким прозрачным покрывалом. Настроение у неё незаметно стало легче, веселее.
Всё шло гладко: они пересекли ров, въехали в городские ворота, проехали по упорядоченным улицам и остановились у строгой, выстроенной по уставу резиденции в северной части города — это был административный двор, где с недавних пор обосновался Вэй Шао как правитель Цзиньяна.
Уже заранее управитель двора был предупреждён о приезде госпожи. Он с прислугой ждал у входа, и когда увидел, как из повозки выходит молодая и дивной красоты госпожа, тотчас поклонился и пригласил её пройти внутрь.
Войдя, Сяо Цяо узнала: Вэй Шао сейчас отсутствует в Цзиньяне — он отбыл в округ Сихэ.
«Господин уехал из города дней пять-шесть назад, — поспешил объяснить управляющий, заметив, как у госпожи на миг дрогнули глаза. — Скорее всего, в ближайшие день-два он уже вернётся.»
Сяо Цяо лишь сдержанно улыбнулась и кивнула, не выказав ни удивления, ни досады. В тот же день, занятая распаковкой и обустройством, она легла спать рано, выкупавшись перед сном, и проспала всю ночь без сновидений. Наутро, проснувшись сама, без постороннего зова, почувствовала себя обновлённой — как будто с плеч её спала вся усталость долгой дороги.
Пока Вэй Шао отсутствовал, а сама она только-только обосновалась в новом месте, дел у Сяо Цяо почти не было. Несколько первых дней проходили в неторопливом чередовании еды, сна и ленивых прогулок по усадьбе. Она могла целыми часами просто сидеть, глядя на сквозняк, колышущий занавесь, — и в этой праздности было что-то даже приятное.
На третий день Чуньнян припомнила, что в тот день, когда они въезжали в город, заметила на улице лавку, где продавались овечьи шкуры — мягкие, свежие, пушистые. Хорошо бы купить несколько — сшить зимние наколенники, пока холода ещё не наступили. Если упустить время, продавцы уберут товар до следующего сезона.
Сяо Цяо, которой всё равно было нечем заняться, переоделась в простое платье, надела вуаль с длинными кистями и, взяв Чуньнян с собой, вышла в город.
Управляющий, узнав, что госпожа намерена отправиться в южную часть города — туда, где селятся простолюдины, — встревожился, что её прогулка может обернуться неприятностью, и настоял на том, чтобы лично сопровождать её.
Сяо Цяо выехала на повозке, но, когда улицы стали сужаться, а торговые ряды — множиться, она спешилась и пошла пешком. Прогуливаясь неспешно, она вскоре отыскала тот самый лоток, что приметила весёлым глазом Чуньнян: шкуры ягнят и впрямь оказались отменными — мягкими, густыми, ровно выделанными. Она выбрала четыре или пять, расплатилась, велела забрать покупку, и, раз уж всё равно вышли, пошли с Чуньнян ещё немного прогуляться, по пути купив кое-какую мелочёвку для дома.
