Татары находятся к северу от Центральных равнин. Десятки лет назад они были оттеснены Великой Династией Цянь и с тех пор отошли на южные степи. На протяжении многих лет они были подчинены Центральным равнинам и не совершали набегов на границу. Их земли обширны и пустынны, местные жители ведут кочевой образ жизни, редко обосновываясь на одном месте. Только река Эрлун протекает через их территорию, создавая богатые пастбища и постоянные поселения.
Столица была построена на изгибе реки Эрлун.
После наступления ночи в цветных шелковых палатках зажигались огни, и издалека они напоминали огромные фонари.
На одном из небольших холмов на юге можно было увидеть великолепную лошадь и рядом стоящую женщину в чужеземной одежде.
Служанка подошла издали, заметив эту хрупкую фигуру, едва сдерживая слезы.
Она с трудом успокоила себя, подошла с улыбкой на лице и радостно крикнула:
– Ваше высочество, уже поздно, а ночью ветер такой сильный. Будьте осторожны, чтобы не простудиться. Давайте вернемся в палатку!
Шэн Чжийи стояла неподвижно.
Она смотрела вдаль на свою родную землю на юго-востоке, поглощенную мягким пыльным туманом и темно-фиолетовой тьмой, и спросила:
– Все еще нет вестей?
Северные земли холодные, климат сухой, и ветры несут с собой песок.
В условиях, несравнимых с плодородными землями Центральных равнин, нежные щеки Шэн Чжийи неизбежно покрылись следами ветра и мороза. Хотя она все еще сохраняла свою красоту, прежние полные щеки теперь выглядели худыми, создавая впечатление истощенности.
Однако больше всего поражали ее глаза.
Тяжелые сумерки словно капли чернильной туши упали на дно ее глаз.
Живой блеск прежних лет, испытанный через муки страданий, исчез без следа, но в то же время, как нож, спрятанный в ножнах, в них скрывалась невиданная ранее сдержанная острота!
Служанка, конечно, знала, что перенесла Принцесса за эти годы.
Когда они впервые приехали во дворец кочевников, у них было более двадцати дворцовых служанок.
Но менее чем за год осталось только четыре. Те, кто ушли, либо не выдержали тяжелых условий степей и сбежали, либо заскучали по своим домам, находящимся за тысячи миль отсюда, и попросили разрешения уйти, а некоторые стали жертвами издевательств и пыток татарских аристократов и не смогли выдержать...
Снаружи она казалась величественной имперской Принцессой, прибывшей для брака, но под красивыми украшениями скрывались жестокие оковы!
Скорее, чем принцесса или жена татарского короля, она была несчастной пленницей, судьба которой не в ее руках.
Служанка, не желая раскрывать весть снаружи, подошла и легко потянула за рукав Принцессы, сказав:
– Секретное письмо только что отправлено. Даже если оно достигло границы, эти люди не осмелятся действовать самостоятельно, они должны отправить его в столицу на утверждение Императора. Вы – Принцесса Великой Династии Цянь, потомок царской семьи. Император и Императорская Мать обязательно прикажут напасть на кочевников и освободить вас!
Смогут ли они действительно спасти ее?
Шэн Чжийи опустила взгляд, который был устремлен вдаль. В это глубокое осеннее время деревья выглядели увядшими, трава высохла, она смотрела на землю, на покрытую следами зубов лошади траву. Наклонившись, она подняла из темной земли кусок гнилого корня травы и вдруг улыбнулась.
В Запретном городе за пионами бережно ухаживали, их защищали от ветра и дождя.
Но степная трава на севере прочно укоренилась в бедной почве. Она отказалась от своего яркого цвета, покорно ложась низко к земле, стремясь выжить среди сухости и холода.
Под дуновением северного ветра ее пальцы стали холодными.
Она смотрела на этот кусок корня и глубоко вздохнула:
– Я думала, что став травинкой, однажды смогу дождаться весны. Но эта осень, да и зима, слишком длинна... слишком длинна...
Вдалеке возле юрты раздался вечерний горн.
В этом пронзительном ветре звук напоминал долгие рыдания.
На холме последний луч света исчез, и фигура Шэн Чжийи наконец слилась с безграничной тьмой, став неразличимой от нее.
Столица была построена на изгибе реки Эрлун.
После наступления ночи в цветных шелковых палатках зажигались огни, и издалека они напоминали огромные фонари.
На одном из небольших холмов на юге можно было увидеть великолепную лошадь и рядом стоящую женщину в чужеземной одежде.
Служанка подошла издали, заметив эту хрупкую фигуру, едва сдерживая слезы.
Она с трудом успокоила себя, подошла с улыбкой на лице и радостно крикнула:
– Ваше высочество, уже поздно, а ночью ветер такой сильный. Будьте осторожны, чтобы не простудиться. Давайте вернемся в палатку!
Шэн Чжийи стояла неподвижно.
Она смотрела вдаль на свою родную землю на юго-востоке, поглощенную мягким пыльным туманом и темно-фиолетовой тьмой, и спросила:
– Все еще нет вестей?
Северные земли холодные, климат сухой, и ветры несут с собой песок.
В условиях, несравнимых с плодородными землями Центральных равнин, нежные щеки Шэн Чжийи неизбежно покрылись следами ветра и мороза. Хотя она все еще сохраняла свою красоту, прежние полные щеки теперь выглядели худыми, создавая впечатление истощенности.
Однако больше всего поражали ее глаза.
Тяжелые сумерки словно капли чернильной туши упали на дно ее глаз.
Живой блеск прежних лет, испытанный через муки страданий, исчез без следа, но в то же время, как нож, спрятанный в ножнах, в них скрывалась невиданная ранее сдержанная острота!
Служанка, конечно, знала, что перенесла Принцесса за эти годы.
Когда они впервые приехали во дворец кочевников, у них было более двадцати дворцовых служанок.
Но менее чем за год осталось только четыре. Те, кто ушли, либо не выдержали тяжелых условий степей и сбежали, либо заскучали по своим домам, находящимся за тысячи миль отсюда, и попросили разрешения уйти, а некоторые стали жертвами издевательств и пыток татарских аристократов и не смогли выдержать...
Снаружи она казалась величественной имперской Принцессой, прибывшей для брака, но под красивыми украшениями скрывались жестокие оковы!
Скорее, чем принцесса или жена татарского короля, она была несчастной пленницей, судьба которой не в ее руках.
Служанка, не желая раскрывать весть снаружи, подошла и легко потянула за рукав Принцессы, сказав:
– Секретное письмо только что отправлено. Даже если оно достигло границы, эти люди не осмелятся действовать самостоятельно, они должны отправить его в столицу на утверждение Императора. Вы – Принцесса Великой Династии Цянь, потомок царской семьи. Император и Императорская Мать обязательно прикажут напасть на кочевников и освободить вас!
Смогут ли они действительно спасти ее?
Шэн Чжийи опустила взгляд, который был устремлен вдаль. В это глубокое осеннее время деревья выглядели увядшими, трава высохла, она смотрела на землю, на покрытую следами зубов лошади траву. Наклонившись, она подняла из темной земли кусок гнилого корня травы и вдруг улыбнулась.
В Запретном городе за пионами бережно ухаживали, их защищали от ветра и дождя.
Но степная трава на севере прочно укоренилась в бедной почве. Она отказалась от своего яркого цвета, покорно ложась низко к земле, стремясь выжить среди сухости и холода.
Под дуновением северного ветра ее пальцы стали холодными.
Она смотрела на этот кусок корня и глубоко вздохнула:
– Я думала, что став травинкой, однажды смогу дождаться весны. Но эта осень, да и зима, слишком длинна... слишком длинна...
Вдалеке возле юрты раздался вечерний горн.
В этом пронзительном ветре звук напоминал долгие рыдания.
На холме последний луч света исчез, и фигура Шэн Чжийи наконец слилась с безграничной тьмой, став неразличимой от нее.
***
Ей приснилось, что она стояла на высоких стенах столицы, окруженная людьми с неясными лицами. Их голоса смешивались в единый шум, и она пыталась что-то разобрать среди этого гула.
Это был плач, доносящийся с дальнего конца улицы.
Белый похоронный кортеж, как тонкая река, медленно приближался, и величественный, торжественный гроб бесшумно плыл по этой реке.
Она стояла на стене города так далеко, но видела все четко.
И в тот момент, когда она все поняла, стена города внезапно обрушилась.
Она упала с высоты. Испуганно, в панике она закричала:
– Нет!
Она внезапно села на кровати, ее лоб был в холодном поту, а туманные, тревожные ощущения из сна все еще колебались внутри нее. Цзян Сюэнин долго сидела внутри своей спальни, медленно прикладывая руку к груди, не в силах избавиться от послевкусия.
Она встала и открыла окно, выглянув наружу.
Только начинало светать над рекой Янцзы.
Одиночная лампа висела в коридоре.
Се Бай Цзю находился в аллее Уйи, где не было магазинов поблизости. В это время не было ни трудолюбивых горожан, ни рано встающих торговцев, так что все вокруг было тихо, как будто это был остров, отрезанный от мира.
Сегодня она должна отправиться на границу.
Цзян Сюэнин не знала, что значил ее сон и не хотела размышлять о том, что у каждого человека своя судьба. Она знала только одно: если она хочет что-то изменить, у нее нет другого выбора, кроме как идти вперед, несмотря ни на что.
Даже если это значит идти на сделку с тигром!
К концу утреннего часа, с двумя служанками, несущими ее пожитки, Цзян Сюэнин вышла из Се Бай Цзю.
Подъехала запряженная лошадьми повозка точно в назначенное время.
Светало.
Рядом с каретой стоял не Дао Цинь и не Цзянь Шу, а Лю Сянь в длинной одежде ученого.
Этот купец из столицы обладал знаниями и проницательностью, недостижимыми для его коллег. Несмотря на полные меркантильных расчетов мысли, внешне он выглядел образованным и утонченным, что могло ввести в заблуждение незнакомых с ним людей.
Цзян Сюэнин, увидев его, на мгновение замерла.
Лю Сянь, который вчера в гостевом доме Се Вэя коротко пересекся с ней, теперь склонился в приветствии и улыбнулся:
– Кажется, мисс Цзян не очень рада видеть Лю.
У Цзян Сюэнин не было особых претензий к нему, но разговор вчера с Се Вэем был весьма неприятным.
Она всегда не любила, когда ее заставляли делать что-то против воли.
Хотя она уже организовала все необходимые счета для спасения Принцессы и была готова отдать все свое состояние, ее планы не включали уступки перед угрозами.
Но Се Вэй использовал Принцессу как средство давления.
Поэтому вид этого главного стратега из подчиненных Се Вэя ей не нравился.
Она отреагировала прохладно, лишь кивнула в ответ:
– Я уже дала указания Фанъинь остаться в Цзяньнине. Если у босса Лю будут какие-то поручения, она выполнит их. Хотя мое состояние и не слишком велико, я могу предоставить десятки тысяч серебряных монет. Босс Лю, наверное, сейчас очень занят, вы пришли сегодня, чтобы указать на какие-то несоответствия в счетах?
Лю Сянь покачал головой:
– Нет, это не так.
Следует отметить, что его присутствие здесь было секретом даже для Се Вэя.
Цзян Сюэнин удивленно подняла бровь:
– О?
Лю Сянь смотрел на нее и сказал:
– Я пришел, чтобы попросить вас о помощи.
О помощи?
Цзян Сюэнин была сбита с толку.
Сегодня она должна была отправиться на север, и по договоренности с Се Вэем они должны были встретиться за пределами города Цзинлин во втором часу утра, так что у нее не было времени.
Она спросила:
– Будет ли это долгий разговор?
Лю Сянь немного удивился:
– Да, это займет некоторое время.
Цзян Сюэнин махнула рукой:
– Мне нужно спешить, так что присаживайтесь в карету, и мы поговорим по дороге.
Лю Сянь:
– …
Он посмотрел на карету и чуть ли не позеленел, словно увидел перед собой не прочно сконструированную, просторную карету, а смертельную темницу.
Цзян Сюэнин удивленно спросила:
– Босс Лю, вы не будете садиться?
Лю Сянь, сдерживая свои подёргивающиеся веки, стиснул зубы и подумал, что не обязательно будет так плохо. Он закрыл глаза, собрался с духом и забрался в карету.
Теперь они сидели друг напротив друга.
Цзян Сюэнин приказала кучеру направиться за город, а затем обратилась к Лю Сяню:
– Босс Лю, о чем вы хотите попросить?
Лю Сянь, опустив пальцы на колени, тщательно разглядывал Цзян Сюэнин.
Спустя некоторое время, он наконец заговорил:
– Мисс Цзян, вы эти годы торговали шелком и солью, путешествовали по многим местам. Не знаете ли вы о таком месте, как «округ Инь»?
Как и говорил Лю Сянь, Цзян Сюэнин действительно побывала во многих местах за эти годы.
Она хорошо запомнила карту Центральных равнин.
Это был небольшой район в Нинбо, провинция Чжэцзян.
Она подумала и ответила:
– Слышала, но не была там.
На лице Лю Сяня появилось выражение воспоминаний, и он с легкой улыбкой продолжил:
– Честно говоря, когда я был молод и учился, я побывал там. Люди простые, деревни спокойные. Но много лет назад в этом районе появился новый глава округа, и с тех пор он ввел негласное правило взимания налогов. Обычные люди оплачивали налоги, запечатывая деньги в белой бумаге с именем и кидали их в ящик; богатые и зажиточные – в красной бумаге.
Цзян Сюэнин слегка нахмурилась, слушая это.
Хотя она и не знала, почему Лю Сянь рассказывал ей это, было ясно, что разные цвета бумаги для налогов – это уловка властей.
Действительно, Лю Сянь продолжил:
– Если налоги были уплачены красной бумагой, власти действовали в соответствии с законом. Но если была использована белая бумага, чиновники взимали дополнительные средства сверх установленных налогов, называя это «чаем и вознаграждением за труд» для чиновников. Сначала это было на 10% больше, а потом поднялось до 20%.
Цзян Сюэнин заметила:
– Отважные коррупционеры.
Лю Сянь улыбнулся:
– Да, это смелость, граничащая с безрассудством. Со временем налоги стали тяжелее, и люди были недовольны. В результате начались волнения, собрались протесты. Один образованный человек, умеющий писать и читать, проезжал мимо и, узнав, что действия властей незаконны, написал жалобу за людей. Он возглавил группу, вышедшую из деревень в город и обратился в управление с требованием отменить различие между красной и белой бумагой и снизить налог на зерно.
Цзян Сюэнин сказала:
– У властей есть солдаты, простым людям легко устроить беспорядки, но сложно добиться реальных изменений. Этот ученый, хоть и знает законы, но после того, как он вмешался, опасаюсь, это может обернуться против него.
Лю Сянь взглянул на нее, его улыбка слегка угасла.
Он продолжил:
– Верно. Это всего лишь группа деревенских жителей, которая попросила кого-то написать жалобу, почему глава округа должен учитывать их мнения? Как говорится, убейте одну курицу, чтобы напугать других. Без лишних слов глава округа арестовал этого человека и заключил его в тюрьму, обвинив в «собирании толпы». По законам нашей династии, собирание толпы – это тяжкое преступление, в лучшем случае это приведет к казни.
Цзян Сюэнин нахмурилась.
Она уже поняла, что Лю Сянь рассказывает эту историю не просто так; его настоящий интерес, кажется, был скрыт в рассказе об этом человеке.
Она быстро спросила:
– Этот человек, о котором вы говорите, не вы ли?
Лю Сянь тут же покачал головой:
– Лю – простой человек, который ищет выгоду и избегает ущерба. Я бы скрылся от таких событий, а не влез в эту грязь.
Цзян Сюэнин не стала возражать:
– Что случилось потом?
Лю Сянь ответил:
– Этот человек просил за народ и внезапно был приговорен к казни. Кто из жителей деревни не был взбешен? Особенно в годы бедствий, во времена внутренних и внешних затруднений, в гневе они собрали много людей, ворвались в город, осадили управление, спасли этого человека и не только это: они вытащили главу округа с трибунала, избили его, привели к храму городского божества, публично унизили и заставили написать объявление о снижении налога на зерно. В конце концов, они подожгли управление.
Именно так говорят: из бедных и негостеприимных мест выходят хитрые и смелые люди.
Простота народа несомненна, но их смелость тоже вполне реальна.
Цзян Сюэнин заметила:
– Это большое бедствие.
Лю Сянь вздохнул:
– Кто бы спорил? Каждый из этих поступков достоин обезглавливания, а поджог управления равносилен мятежу. Глава округа довел дело до такой степени, что, естественно, оказался непригодным. Скоро надзирательство отправило нового окружного чиновника, по имени Чжоу Гуанцин. Мисс Цзян, вы были в Нинбо. Должно быть, вы знаете, что сейчас он дослужился до должности губернатора и обладает немалым талантом.
Цзян Сюэнин заинтересовалась:
– Как он решил проблему?
Лю Сянь ответил:
– По прибытии Чжоу Гуанцин первым делом вызвал всех участников беспорядков на допрос. Он срашивал их о том, не собирались ли они восстать?
Цзян Сюэнин почувствовала холод внутри.
Лю Сянь с иронией продолжил:
– В гневе жители деревень действовали бездумно, но как только они успокоились, они поняли, что поджог управления – это мятеж, и никто не осмелился признаться. Они всего лишь хотели снизить налог на зерно. Перед Чжоу Гуанцином все отрицали свою вину. После того как он узнал причину, он грозно спросил: «Управление сожжено, это что, не мятеж?» Жители деревень, имеющие мало опыта и знаний, встревожились и стали спрашивать Чжоу Гуанцина, что им делать.
Жители деревень, не знающие законов, сожгли управление в порыве безумия и беззакония, но когда им угрожают казнью, кто бы не испугался за свою жизнь?
Цзян Сюэнин уже догадалась о возможном исходе событий.
0 Комментарии