В следующий миг Грэйт побелел как полотно.
Медицинский конфликт, подумал он машинально. В прежней жизни он их повидал немало: от вопящих родственников, четырёх часов подряд бьющих себя в грудь на ресепшене, до тех, кто врывался в отделение с венками и бумагами для сожжения. А ещё — до буйных с капельницей в руках, и даже до… того одного случая, когда в приёмной действительно резали. Правда, туда он пришёл уже после, когда охрана всё закончила.
Но вот чтобы так — меч, гнев и обвинение в святотатстве…
Никогда ещё он не был так близко к тому, чтобы насильно умереть
Кощунство. Священный суд. Костёр…
Первый день после переноса — только-только избежал гибели, и вот снова его готовы сжечь.
Холодный пот залил лоб. Ему хотелось броситься прочь. Но когда взгляд скользнул к острию меча, уставившемуся в его пациента, и к побледневшему лицу Карена, в груди взметнулось пламя. Грэйт забыл про страх и яростно вскочил:
Ты на меня злись — так на меня и замахивайся! При чём тут раненый?!
Сердце билось, как в кузнечный молот. Кровь стучала в ушах. Но прежде чем он открыл рот, со стороны раздался суровый окрик:
— Роман! Убери меч!
Это был Дональд.
Рыцарь хмыкнул, нехотя отступил на шаг и вернул меч в ножны — но вид у него остался недовольный. А вот с противоположной стороны поднялся рыжий послушник Джон. Он опёрся руками об стол, в голосе звучала ярость:
— Грэйт владеет исцеляющим заклинанием! Клянусь именем Бога Войны — я сам видел это сегодня! А ты, раз не веришь — так кто виноват?! Вы городские «господа», когда вообще интересовались слугами Бога Природы?!
Грэйт: «……»
Погоди-ка… неужели церковь Природы действительно настолько бедна?..
Обрывки воспоминаний тут же всплыли в голове.
Ах вот почему я не мог вспомнить, где у них храм…
Потому что… его действительно нет.
У храма Природы — нет здания. Они собираются где-нибудь на холме, выкладывают круг из камней, и там возносят молитвы. А если нет и этого — так просто под дубом в поле.
У священников Богини Источника — шёлк, повозки, серебро.
Храм Бога Войны примыкает к городской страже, и тамошние священники, в сверкающих доспехах, щит в одной руке, молот в другой, выглядят бойцами пострашнее солдат.
А вот слуги Природы — в серой мешковине, с дубовой палкой в руке, идут от трущоб к полям, от полей в леса. Одним словом — нищие.
Даже старейшины, говорят, приходили на собрания в замок пешком, в холщовой робе с узлом за спиной…
Вот почему мои товарищи, когда я сказал, что меня «озарил» Бог Природы, не удивились — а разочаровались.
Ну да… Кто бы не разочаровался, узнав, что их друг поступил в «безнадёжно бедную» секту.
Прямо как моя мать тогда, когда я сообщил, что устроился в приёмное отделение. Хотела бы запретить — но не посмела.
Грэйт потерялся в воспоминаниях, сердце защемило… Пока гневный голос не вырвал его обратно:
— Ты говоришь, он показал заклинание? Ты утверждаешь, что сам видел, как Бог даровал ему откровение? Слов твоих достаточно?! Или ты смеешь посягать на саму волю божеств?!
Грэйт вздрогнул. Роман с суровы лицом стоял над ним, его голос звучал как удар меча, волосы вздыбились от злости. Уступить хотелось инстинктивно, но не успел — Джон шагнул вперёд со сверкающими глазами:
— А ты кто такой, чтобы решать за Бога?!
Он стоял прямо, хотя и был лишь учеником. Но, как ни крути, храм Бога Войны — отдельная структура, и рыцарь из другого ордена не мог вмешиваться в их дела.
Надо отдать должное: когда дело дошло до спора, Джон не подкачал.
— Грэйт показал столько умений, что их не встретишь и в старых трактатах! И ты ещё смеешь утверждать, что это не знак свыше?! Ты в силах отвергнуть откровение Бога Природы?! Или ты сам ставишь под сомнение его волю?!
Тут зал разразился хохотом.
Мальчишки, что сидели за длинным столом, прыснули. Старики отвернулись, чтоб не выдать смех, а товарищи Грэйта и вовсе начали смеяться в голос.
Да уж…
Если храм Бога Войны — защитники, а слуги Природы — добродушные странники, то священники богини Источника — это уже «городские важные персоны». Шёлк, тонкие речи, далекие взгляды. И к ним у простого народа любви немного.
Роман побледнел. Даже лицо Дональда стало напряжённым: такие перепалки между учениками разных храмов — мелочь, но обвинения в святотатстве — дело серьёзное.
Священник откашлялся, медленно поднялся, выпрямился с достоинством. Зал затих. Дональд взглянул на Грэйта и мягко, но твёрдо произнёс:
— Господин Нордмарк. Должен признаться, ваша техника лечения — поистине удивительна. И как раз ваш спутник… ранен. Не могли бы вы, пожалуйста, показать нам заклинание исцеления?
И, не дожидаясь ответа, увлёк Грэйта за собой — прямо к Карену.
— Я уверен, вы хотите помочь ему. Не будете ли вы столь любезны… показать всем силу своей веры?
— Э… — Грэйт замешкался. И тут же рядом зазвучал голос Джона:
— Он уже применял заклинание сегодня! Сейчас поздно — откуда ж силы взяться?!
— Ну, если не сегодня — так завтра, —ответил невозмутимо Дональд — Я буду ждать. Обязательно позовите.
Они оба перешли к вежливой пикировке.
А Грэйт… просто стоял.
Заклинание исцеления…
Как я это сделал?
Я тогда подумал: «Если бы только рана дяди Карена побыстрее зажила…»
— …
Ничего.
Снова.
Он закрыл глаза, попытался сосредоточиться, вызвал в памяти все сцены из жизни Грэйта и Карена, и вновь прошептал:
«Пусть его рана поскорее заживёт…»
…тишина.
Ясно. Мистика — это не моё.
Ладно. Рационально.
Что нужно для активации заклинания?
- Цель — искреннее желание.
- Метод — модель заклинания.
- Источник — сила веры.
Желание у меня есть. Модель? В прошлый раз её и не было — значит, не критично.
Значит, осталась вера.
Во что я верю?
— Всемогущий Бог Природы…
— …
Нет.
Бог Природы меня не слышит. Да и вообще, это я сам себе придумал…
— Великий Аполлон, Асклепий, да и вы, все Боги медицины…
— …
Тишина. Даже свечи не трепещут.
Значит, я и правда безбожник? Как там говорят, китайцы без веры?
Нет!
Китайцы верят! Я — верю!
Он сжал кулак.
Во что?
В родину? — теперь она далеко, в другом мире.
В идеологию? — даже партбилет не получал.
В предков? — не греет.
…Нет. Если у меня есть вера…
…То это — медицина.
Спасать. Лечить. Облегчать.
Смена за сменой, день за днём, бросаясь на вызовы под вой сирен.
Редко исцелить — но всегда помочь.
Если не излечить тело — то облегчить боль. Или просто — быть рядом.
Это — мой путь.
Семь лет учёбы. Десятки лет службы. Всё это время — это и было верой.
Не осознавая, Грэйт поднял правую руку к уху. Глаза — прямо перед собой. Где-то, будто в воздухе, он видел алый флаг.
Он медленно, чётко произнёс клятву:
— Где здоровье — там и жизнь…
И с последним словом — безмолвно, как снег с неба — на Карена опустился сияющий белый свет. И тогда… Грэйт заплакал.
