Динь Цюй полностью оправдал свою славу чемпиона в армии Юань Чжэ: напор у него был яростный, удары — как молоты. Ши Цзюнь, хоть и обладал отменной техникой, в сравнении с ним был куда менее опытен, слишком ещё молод — и это дало о себе знать. Против хорошо закалённого в боях противника, он продержался лишь чуть больше десяти обменов ударами, после чего получил тяжёлый удар в спину, отлетел, изо рта хлынула кровь. Он рухнул, поверженный.
Динь Цюй, пылая торжеством, подошёл, подцепил алебардой упавшее копьё Ши Цзюня, взмахнул им высоко над головой и, шагая по краю арены, громогласно воскликнул:
— Какой там ещё “Железный Копьеносец из Паньюнь”? Всё равно пал под рукой Динь Цюя!
С трибуны, где сидела семья Чжу, донеслось движение — госпожа Чжу поднялась с места, лицо её помрачнело от гнева.
Сяо Цяо тоже почувствовала, как у неё в груди что-то сжалось. Её сердце невольно замерло. Она быстро взглянула в сторону госпожи Сюй, сидящей рядом. Та не шелохнулась, всё так же сохраняла внешнюю невозмутимость. Только взгляд, устремлённый вниз, сделался несколько строже, чем прежде — и это выдавало её напряжение.
Ещё мгновение назад поле сотрясалось от ликующих криков — и вот, со всех сторон воцарилась тишина. Ючжоуские воины, что ещё только что взывали восторженно, теперь глядели мрачно, с сжатыми губами. Хвастовство и заносчивость Динь Цюя превысили всякую меру. В рядах послышался недовольный гул, лица вокруг побагровели от сдерживаемой ярости.
Ши Цзюнь, опозоренный и в крови, с горестью подбежал к смотровой площадке, где восседал Вэй Шао, и, не раздумывая, пал на колени:
— Виновен! Прошу наказания!
В глазах Вэй Шао вспыхнул острый свет, но лицо его осталось холодным и невозмутимым. Лишь прищурился немного и чуть заметно повёл подбородком.
Ли Дянь понял без слов и отозвался громко:
— Победы и поражения — дело обычное! Вины в этом нет. Иди, залечи раны.
Ши Цзюнь молча склонил голову и ушёл.
На арене тем временем Динь Цюй вновь выпрямился, словно нарочно выждав паузу. Его взгляд снова скользнул к высоко восседающей фигуре на Луском помосте — к той самой, что не шла у него из головы. Затем он повернулся лицом к противоположной трибуне и громко прокричал:
— Я слышал, что хоу Вэй из Ючжоу — первый в доблести, непобедим, славится как бог войны. Когда был в Шаньдуне, мечтал сразиться с ним — да не выпало случая. Нынче же день удачный, так отчего бы хоу Вэю не снизойти на помост и не дать мне чести поучиться у него?
Залп дерзости — открытый вызов. Настолько грубый, что даже у видавшего виды Ли Дяня, у которого терпения хватило бы на полтора лагеря, гнев вспыхнул в груди. Он уже собрался встать, но не успел — рядом с ним чья-то фигура медленно поднялась с места.
Вэй Янь выступил вперёд и произнёс громко, глядя прямо на арену:
— Ты кто таков? Всего лишь пёс на побегушках при Юань Чжэ. Один раз случайно одолел соперника — и уж решил, что стал человеком? С каких пор тебе, ничтожество, позволено бросать вызов господину хоу, командующему сорокатысячной армией Ючжоу?
— Я — Вэй Янь из Дайцзюня. Недостоин, но осмелюсь выйти к тебе. Победишь меня — тогда и поговорим о большем!
Он не стал медлить. Одним лёгким движением спрыгнул с помоста, прошёл к оружейной стойке и выбрал тяжёлую железную палицу. Взвесив её в руке, быстро поднялся на арену.
Солдаты Ючжоу, завидев, что на бой выходит сам Вэй Янь, тут же всколыхнулись. Ряды оживились, загудели, и из гула начал рождаться ритмичный рёв поддержки.
Динь Цюй увидел, что противник даже не удостоил его полноценного оружия — всего лишь палица. На миг он опешил. Затем, лицо его исказилось гневом.
— Хорошо! Сам напрашиваешься — пеняй на себя! Я пощады не обещал!
Он взвёл своё длинное копьё и пошёл вперёд — стремительно, как налетевший ветер.
…
На Луском помосте госпожа Сюй не сводила взгляда с поединка. Сначала выражение её лица было напряжённым, внимательным. Но с каждой минутой оно менялось — тревога уступала место спокойствию.
Прошёл ещё миг — и, когда Сяо Цяо обернулась к ней, увидела: госпожа уже вновь невозмутима. Та повернулась к ней и с лёгкой усмешкой сказала:
— Сам напросился. Вздумал у нас, у самых ворот Ючжоу, устраивать балаган. Пусть Янь`эр поумерит его пыл — не помешает.
Едва госпожа Сюй закончила фразу, как над полем вдруг разразился восторженный гул. Сяо Цяо обернулась на звук — и в тот же миг увидела, как длинное копьё взвилось в воздух, крутанулось, блеснуло в солнце и, вращаясь, улетело прочь от арены.
На помосте — Вэй Янь, с железной палицей в руках. Словно молния, он нанёс удар — ровно в том же приёме, каким ранее Динь Цюй одолел Ши Цзюня. Глухой хлёст — и тяжёлая палица врезалась тому в спину.
Динь Цюй рухнул ниц, словно мешок с зерном, изо рта хлынула кровь. Он застонал, лицо его исказилось от боли и ярости. Стыд и злоба — всё смешалось в нём. С трудом, на дрожащих руках, он попытался подняться, собираясь продолжить бой…
Но Вэй Янь уже стоял над ним. Конец железной палицы с глухим звуком лёг ему прямо на горло.
— Думаешь, я не осмелюсь тебя убить? — прорычал он. — Пускай Юань Чжэ сам беснуется — что он мне сделает?
Глаза Динь Цюя расширились — дыхание перехватило, движения остановились. Он оказался в ловушке. А внизу, уже всё поняв, с трибуны метнулся сам Юань Дай. В панике сбежал с возвышения, бросился к арене и, не дожидаясь приглашения, кланяясь, зачастил словами:
— Хоу Вэй, прошу вас, не гневайтесь! Всё это — его дурость! Я уговаривал, предупреждал — он не послушал, вздумал самовольно выступить. Прошу вас, ради уважения к моему брату, пощадите его. Я отвечаю: мы всё объясним, отправим посольство, принесём извинения должным образом, со всеми почестями!
Вэй Шао поднял взгляд и посмотрел на Вэй Яня, стоявшего на арене. Его лицо оставалось спокойным, безмятежным.
Братья встретились глазами. Вэй Янь задержал этот взгляд, после чего медленно опустил палицу.
Юань Дай поспешно велел своим людям подняться на арену и унести раненого Динь Цюя.
Под гром аплодисментов и восторженные крики солдат Вэй Янь сошёл с арены. Так завершился турнир на Лулитай. Пусть путь к финалу был полон неожиданных поворотов, но зрелище выдалось по-настоящему захватывающим. Были выявлены новые таланты — такие, как Цяо Цы и Ши Цзюнь. А под конец, когда Вэй Янь одолел Динь Цюя, дух ючжоуских войск воспарил до небес. По полю прокатился рёв восторга, и уже разносились по лагерю задорные военные песни, одна за другой.
С возвышения старшая госпожа Сюй увидела, как оба брата — Вэй Шао и Вэй Янь — направляются в её сторону. Она поняла: пришли проводить. С опорой на Сяо Цяо и госпожу Чжу, она поднялась с места, спустилась по ступеням — и вскоре встретилась с идущими ей навстречу братьями.
На её лице отразилась глубокая радость. С тёплой улыбкой она сказала:
— Братья заодно — и камень рассекут. Раз вы вдвоём плечом к плечу стоите за Ючжоу, я спокойна за её будущее.
