После взаимных поклонов Цзун Цзи сказал:
— Ранее госпожа оказала мне доверие, поручив важное дело. Для меня это — великая честь. Прошлой ночью мне удалось кое-что разузнать. Не знаю, будет ли это полезно госпоже… Но, опасаясь задержать вас в делах, осмелился явиться с утра пораньше. Надеюсь, не потревожил.
Сяо Цяо ответила:
— Вы поступили очень предусмотрительно. Я вся во внимании.
Цзун Цзи начал:
— В тот день, как госпожа покинула усадьбу, я сразу отправился к дому того сельского управляющего. Нанял нищего следить за передними воротами, а сам устроился у заднего. Целый день ничего не происходило — двери были плотно закрыты. И только с наступлением сумерек я заметил, как один мужчина торопливо вошёл через задний ход. Движения у него были подозрительные. Дождавшись, когда поблизости никого не осталось, я перелез через стену… и наконец услышал нечто весьма сокровенное…
Он бросил взгляд на Сяо Цяо. Та слушала внимательно, с полной сосредоточенностью, и это заставило его невольно запнуться.
Прошлой ночью, перелезши через высокую ограду дома сельского управляющего, он воспользовался покровом темноты, чтобы избежать встречи со слугами. Следуя за светом фонарей, Цзун Цзи, крадучись, добрался до главного дома и затаился у одной из комнат. Оттуда он увидел: тот самый мужчина, что зашёл через заднюю дверь, уже сбросил с себя всю одежду и, нагим, влез на постель, где его поджидала обнажённая женщина. Они смеялись и шутили, лежа в объятиях друг друга.
Женщине, судя по всему, было меньше тридцати. В ней была некоторая привлекательность, а по убранству комнаты можно было заключить, что она — хозяйка дома. Пара предалась утехам, без стеснения предаваясь плотской страсти, и звуки, что доносились из комнаты, не оставляли сомнений в бесстыдстве их связи.
Цзун Цзи терпеливо ждал снаружи. Лишь когда всё наконец стихло, он стал вслушиваться в разговор между мужчиной и женщиной — и вот тут-то и услышал кое-что любопытное.
Разумеется, перед госпожой из рода Вэй Цзун Цзи не стал вдаваться в подробности того, что ему довелось увидеть в самом начале. Он лишь туманно обмолвился об этом, а затем продолжил:
— В разговоре между ними женщина упомянула, что у неё имеется редчайшее ду–лекарство по имени Путишань. По её словам, оно прибыло из самого Дугуо — страны ядов (так в Поднебесной называли Индию), и было приготовлено из очищенного змеиного яда. Яд этот необычайно силён: бесцветный, без запаха, и всего одной капли достаточно, чтобы отравить пищу. Проглотивший её человек начинает задыхаться, тело цепенеет, разум остаётся ясным, но язык уже не повинуется. А через три дня — дыхание замирает, и смерть кажется внезапным ударом недуга. Ни одна душа не заподозрит подоплёки.
Мужчина заинтересовался и попросил показать ему яд. Женщина достала крохотный фарфоровый флакон и сказала, что немного уже было израсходовано, а остаток она хранила лишь потому, что ей жалко было расставаться с такой дивной отравой.
На деле же, после страстной близости, мужчина и женщина принялись шутливо ворковать. Женщина со смехом высмеяла мужчин всего мира, назвав их сплошь предателями. Сказала, что, если этот — её нынешний любовник — когда-нибудь осмелится изменить ей, она непременно отравит его тем самым ядом.
Мужчина, как и следовало ожидать, начал клясться и божиться в верности, а затем с живым интересом потребовал показать ему яд. Поначалу женщина, кажется, и сама не отдавала себе отчёта в том, что ляпнула. Слова едва слетели с губ — и в лице её уже скользнула тень сожаления. Однако под напором настойчивых уговоров она, вздохнув, всё же накинула на себя одежду, достала ключ и отперла некий потайной ларец. Из него и извлекла тот самый яд, позволив мужчине взглянуть.
Цзун Цзи снова посмотрел на Сяо Цяо и спокойно продолжил:
— Осмотрев яд, они убрали его обратно и легли спать. Я подождал ещё немного, убедился, что больше ничего не происходит, и тогда выбрался обратно через стену. Зная, что госпожа может быть обеспокоена, осмелился с утра пригласить вас, дабы рассказать всё, что видел минувшей ночью.
Сяо Цяо слегка нахмурилась, задумалась, затем подняла глаза и спросила:
— А кто этот мужчина? Ты узнал его?
Цзун Цзи ответил:
— Мужчине на вид чуть за двадцать. Высокий, сложён хорошо, орлиный нос, был в пурпурном халате… — он помолчал, припоминая. — Ах да. Женщина звала его Су Лан. Больше, увы, ничего не удалось выяснить.
Когда Цзун Цзи начал описывать внешность мужчины, в сознании Сяо Цяо тут же всплыл образ Су Синя. А когда прозвучало обращение «Су Лан», сомнений не осталось вовсе.
Женщина, о которой шла речь, была близка к тридцати — стало быть, это не могла быть Су Эхуан. Значит, вероятно, это и была та самая вдова из дома сельского управляющего, по фамилии Ли.
Похоже, та нить, за которую она потянула накануне, действительно оказалась верной. Су Эхуан, по всей видимости, уже покинула Юйян. А вот её племянник, Су Синь, остался — и завёл тайную связь с вдовой-хозяйкой.
Змеиный яд из далёкого Дугуо… запретная связь Су Синя с госпожой из дома сельского управляющего… несколько дней назад старая Цзян уже наведывалась в этот дом… а та женщина обмолвилась, что немного яда уже было использовано…
Прежние тревоги и неясности в одно мгновение внезапно обрели очертания, стали пугающе чёткими.
Су Эхуан осталась в тени, но именно она управляла всем происходящим: выдвинула вперёд старуху Цзян, вдову из дома сельского управляющего, а также своего племянника — Су Синя.
Оставался лишь один неясный вопрос — почему старуха Цзян добровольно подчинилась Су Эхуан, позволила себя использовать, превратившись в марионетку, с помощью которой та протянула руку в поместье Вэй.
Согласно тому, что знала Сяо Цяо, тётушка Цзян служила госпоже Чжу уже двадцать лет. На тот момент самой Су Эхуан было всего четыре или пять лет — она просто не могла тогда уже расставлять своих людей. Да и ходили слухи, будто госпожа Чжу в прошлом была к тётушке Цзян милосердна. Сейчас же та жила без мужа и без детей — одинокая старуха. Казалось бы, у неё не было ни причин, ни повода предавать госпожу Чжу ради Су Эхуан.
Но Сяо Цяо не могла сейчас в это углубляться.
Теперь, когда узел связей между всеми фигурантами оказался распутан, сердце её билось всё сильнее.
Цзун Цзи, договорив, посмотрел на неё. Увидел, как лицо её чуть побледнело, а на губах — будто исчез остаток крови. Он немного помедлил, а потом осторожно спросил:
— Есть ли ещё чем я могу быть полезен, госпожа? Если нужно — распоряжайтесь. Я с готовностью выполню любое поручение.
Говорил он с искренней преданностью.
Слова Цзун Цзи вернули Сяо Цяо к действительности. Она поспешно улыбнулась ему и с искренней благодарностью сказала:
— Благодарю вас, господин Цзун! Последние дни вы и вправду потрудились немало. Всё, что вы сейчас рассказали, стало для меня огромной помощью. Я не найду слов, чтобы выразить свою признательность. Если в будущем представится возможность — непременно отплачу сполна! Сейчас других дел нет, но дома меня ждут. Прошу извинить — я откланяюсь.
Склонившись в глубоком поклоне, Сяо Цяо повернулась и поспешила прочь.
