Госпожа Цай, конечно, не захотела оставаться. Если Доу Чжао решит затаить злобу, она окажется крайним человеком!
Она крепко схватила за руку пятую госпожу и спросила:
— Мама, что с вами? Позвольте мне вас проводить! Здесь же шестая сноха, ей одной не справиться?
И решительно отказалась остаться.
Пятая госпожа недовольно поморщилась, но ничего не сказала. Ей пришлось оставить нерасторопную госпожу Го в зале, а самой вместе с госпожой Цай вернуться в переулок Грушевого дерева.
Видя это, старшая невестка семьи Доу и другие родственницы тоже начали прощаться.
Вскоре некогда шумный цветочный зал опустел. Остались лишь два стола, и за ними сидела только родня по линии Вэй.
В то время как в цветочном зале дома Хоу Цзинина лицо Доу Мин заметно побледнело, далеко за городской чертой, в поместье в Дасине, Доу Чжао спокойно беседовала с женой местного управляющего.
— Мои старшие служанки уже на выданье, — с улыбкой сказала она. — Я подумываю о том, чтобы найти себе пару младших. Мне не так важны ум и сноровка, как преданность и выносливость. Пожалуйста, поищите подходящих девочек в поместьях Сун. Я не хочу везти их из Чжэндина, потому что там им придётся учиться чисто столичному говору.
Слуга в изумлении открыла глаза.
Обычно такие «почётные должности», как личная служанка супруги господина наслединка, достаются управляющим высокого ранга или приближённым кормилицам. Для обычных людей даже мысли о таком шансе нет!
Она предположила, что госпожа просто ещё не до конца разобралась в местных правилах, и с энтузиазмом согласилась:
— О, конечно, конечно! Только позвольте спросить: госпожа уже выбрала, кого из старших девушек вы отдаёте? Мы бы заранее подготовились, ведь на свадьбу без подарка никак нельзя! Нам тоже хочется прийти, выпить за счастье и пожелать добра!
— Пока ещё никого не сосватали, — с лёгкой улыбкой ответила Доу Чжао. — Просто я решила подготовиться заранее, чтобы не метаться в последний момент.
Жена управляющего рассыпалась в любезностях:
— Да там каждая — как с картинки! Стройные, проворные, воспитанные… Не знаю, кто будет счастливчик, что такую в жёны возьмёт!
Упомянутая Сулань залилась краской и с притворной строгостью вспыхнула:
— Я не выйду замуж! Я хочу быть рядом с госпожой всю жизнь — служить и оберегать её!
В комнате раздался смех. Сулань, недовольная тем, что её дразнят, начала игриво перебранку с остальными, и шум и веселье распространились даже до крыльца.
…
Сусин, помогая Доу Чжао вымыть руки перед ужином, тихо спросила:
— Госпожа, если вы хотите нанять больше слуг, почему бы вам не обратиться к свахе? В доме гуна Ин поколения слуг остаются верными своему хозяину, и их родственные узы крепки, как лозы. А если взять людей из земельного поместья, то среди них редко можно найти по-настоящему воспитанных. Даже если вложиться в их обучение, они всё равно останутся провинциальными.
— Мне не просто нужна прислуга, — ответила Доу Чжао, понизив голос, — а глаза и уши.
Она наклонилась ближе к Сусин и пояснила:
— После смерти госпожи Цзян в резиденции гуна Ин почти всех слуг сменили. Отцу не нравились «люди прежней хозяйки». Теперь мы даже не знаем, у кого можно узнать правду о тех днях. Но я уверена, что не всех выгнали насовсем. Кто-то был продан, кто-то сослан в земельное поместье. Если пустить слух, что я ищу новых девочек, те, у кого есть память, родственные связи или интерес, могут сами выйти на нас. Всё, что нам нужно — это дождаться, кто откликнется.
Сусин кивнула, её глаза светились восхищением.
— Госпожа действительно всё продумала…
Наконец, Сусин всё осознала. Её глаза округлились, а лицо слегка покраснело от понимания.
— И правда, — добавила Доу Чжао с лёгкой улыбкой, — вам с девочками уже пора задуматься о будущем. Если у кого-то есть планы, не стесняйтесь, скажите мне. Я обязательно позабочусь о них.
— Да, госпожа, — произнесла Сусин, опустив голову, но в её взгляде всё равно читалось смущение. Доу Чжао, заметив это, не смогла сдержать добрую улыбку, и её глаза заискрились от веселого лукавства.
Когда об этом узнал Сун Мо, он предложил Доу Чжао:
— А что, если выдать Сусин за Лу Мина? Через пару лет я назначу его байху сотником — командовать сотней, он не обидит её.
Доу Чжао сразу же подумала о Чжао Лянби. Со стороны всё было очевидно: Чжао Лянби явно испытывал к Сусин чувства, это было заметно даже слепому…
Она задумалась:
— Эту вещь нужно хорошенько обдумать.
Сун Мо слегка приподнял брови:
— Ты хочешь оставить её при себе?
Доу Чжао неопределённо кивнула.
— Тогда, может быть, Сусин стоит отдать Чэнь Хэ? — предложил Сун Мо. — Я ведь собираюсь оставить Чэнь Хэ у нас, чтобы он управлял делами дома.
— Да Сусин же старше его на несколько лет! — машинально возразила Доу Чжао.
Но Сун Мо уже принял решение: он хотел, чтобы люди Доу Чжао как можно скорее стали частью его семьи и укрепили позиции в Ичжи.
— Хорошо, — произнес он. — Тогда пусть Сулань выйдет за Чэнь Хэ. Они одного возраста и, думаю, смогут найти общий язык.
— Нужно будет обсудить это с Сусин, — спокойно ответила Доу Чжао. — Они ведь не крепостные с вечным контрактом, и я не могу принимать такие решения в одиночку.
— Как скажешь, — с улыбкой согласился Сун Мо.
В этот момент в комнату вошел Чэнь Хэ.
— Господин Чэнь прибыл, — тихо доложил он.
Сун Мо кивнул, затем вежливо попросил Доу Чжао спрятаться за ширмой. Когда она исчезла из поля зрения, Сун Мо жестом пригласил гостя войти.
Чэнь Цзя появился в коротком серовато-лиловом халате, тёмной шляпе и сандалиях на соломенной подошве. Он опустил глаза, как будто бы был согбен от усталости, как простой крестьянин. Не было и следа от его прежней уверенности и решимости.
«Слишком гибкий человек», — подумала Доу Чжао с тревогой, наблюдая за ним через щелочку в ширме. «Такой, как он, не склоняется просто так — он что-то задумал. В прошлой жизни он стал правой рукой Сун Мо. А в этой? Сможет ли Сун Мо удержать его под контролем?»
Тем временем перед ширмой разворачивалась совсем иная сцена.
Сняв шляпу, Чэнь Цзя расправил плечи и выпрямился, как бамбук после дождя. Его лицо, обычно незаметное, вдруг стало острым и сияющим, словно меч, только что вынутый из ножен.
— Господин наследник! — почтительно, но без раболепия поклонился он.
Сун Мо, сохраняя спокойствие и невозмутимость, молча наблюдал за ним.
Чэнь Цзя, не смея нарушить тишину, стоял в ожидании, надеясь, что Сун Мо заговорит первым.
Однако тот лишь холодно усмехнулся и, неторопливо подняв чайную чашку, сделал глоток.
Чэнь Хэ, стоявший рядом, замер в недоумении. Но вдруг, осознав скрытый смысл жеста, он громко произнёс:
— Проводите господина!
