Вэй Шао замер в изумлении. — Что случилось? Тебе нехорошо?
Увидев, что Сяо Цяо неподвижно лежит, уткнувшись лицом в его бедро, он осторожно подхватил её и повернул на спину.
Сяо Цяо безвольно опустилась в его объятиях, едва заметно сомкнув веки.
— Что с тобой? — вновь спросил Вэй Шао, ладонью коснувшись её лица.
Щека была холодна.
— Я позову лекаря! — Он поспешно опустил её на подушку, вскочил и уже хотел выбежать, как вдруг почувствовал, что она сзади ухватилась за рукав.
— Я в порядке, — покачала головой Сяо Цяо. — Просто… только что почувствовала запах вина от вас. Наверное, стало нехорошо — вот и вырвало.
Вэй Шао опешил, понюхал свой рукав и с досадой воскликнул: — Чёрт! Сейчас же искупаюсь и переоденусь…
Он не успел договорить, как Сяо Цяо вновь сжало живот — она резко приподнялась и, опершись на край кровати, снова вырвала.
На этот раз — особенно сильно. Всё, что она съела за ужином и что ещё не успело перевариться, вырвалось наружу — прямо на чёрные сапоги Вэй Шао.
Лицо Вэй Шао резко изменилось. Он одной рукой гладил её по спине, а другой, вытянув шею, перекрикивая всё вокруг, громко окликал Чуньнян.
Голос у него был такой пронзительный, что, казалось, всех служанок в Шэяньсюй собрал в один миг.
Чуньнян вбежала, перепуганная до полусмерти. Услышав вопль господина хоу, словно небо рушилось, она чуть не оступилась на ступеньках, торопясь к нему.
Открыв дверь и увидев Сяо Цяо, обессиленно повисшую на краю кровати, а на полу — вместе с обувью господина — лужу рвоты, она оторопела. А Вэй Шао метался рядом, не зная, за что хвататься.
— Живо за лекарем! — вскрикнул он, а сам всё ещё в панике склонился над Сяо Цяо, засыпая её тревожными вопросами.
Чуньнян сперва опешила — ведь, судя по крику, она подумала, что случилось что-то ужасное. Но, увидев, что Сяо Цяо просто тошнит, пришла в себя и тут же велела служанке бежать за лекарем, а сама бросилась к кровати.
Сяо Цяо наконец закончила — её поддержали и уложили обратно, полусидя на подушке. Она прополоскала рот.
Чуньнян аккуратно вытерла ей губы платком.
Когда желудок опустел до конца, Сяо Цяо наконец почувствовала облегчение. Но всё её тело оставалось слабым — она полулежала, закрыв глаза.
Служанки вошли, чтобы вытереть рвоту с пола.
Вэй Шао даже не сменил обувь, ходил туда-сюда возле кровати. Лишь увидев, что Сяо Цяо больше не тошнит, чуть-чуть расслабился.
Но, бросив взгляд на её побледневшие губы, на вялое и безжизненное лицо, он резко обернулся к Чуньнян — в его взгляде вспыхнул гнев:
— Вас тут целая толпа, и вот так вы за ней смотрите?! Чем вы её накормили, что ей стало так плохо?!
Сяо Цяо приоткрыла глаза: — Со мной всё в порядке. Не нужно так кричать…
Вэй Шао замер, с трудом сдерживая себя. Но лицо у него всё равно было мрачное.
Чуньнян сначала растерялась, но после того как Сяо Цяо перестала рвать, наклонилась к ней, тихо расспросила о самочувствии. Услышав, что живот не болит, немного успокоилась.
Но вдруг в её голове мелькнула мысль — сердце бешено заколотилось.
Она ведь прислуживает Сяо Цяо с самого начала. И ей как никому известно, когда у госпожи наступают «женские дни» …
В этом месяце «эти дни» у Сяо Цяо снова запоздали — и сегодня всё ещё не начались.
Раньше уже случалось подобное: то задержка на четыре-пять дней, то и на целую половину месяца.
Поначалу Чуньнян каждый раз думала — неужто госпожа забеременела? Но всякий раз всё кончалось напрасной надеждой.
С момента свадьбы прошло уже два года — срок немалый. Но радостных вестей о наследнике всё не было.
Потому Чуньнян и в этот раз не особенно обнадеживалась из-за задержки — не придавала этому значения.
Но теперь — эта внезапная рвота…
В глазах её мелькнула странная, затаённая радость. Слова уже подступили к губам — и тут же были насильно проглочены.
А вдруг она ошиблась? Вдруг это вновь окажется лишь напрасной надеждой? И если она поспешит с догадкой, а потом всё опровергнется — разве вынесет господин хоу ещё одно разочарование?
Потому Чуньнян изо всех сил сдержалась, заглушив уже готовые вырваться слова, и повернулась к Вэй Шао:
— Господин хоу, не волнуйтесь. С госпожой всё будет в порядке.
Заметив, что он подошёл ближе к ложу, она поспешно встала, уступая ему место.
Сама же, с тревогой в сердце, поспешила выйти — ждать у двери прибытия лекаря.
Вэй Шао сел на край ложа и бережно помог Сяо Цяо лечь.
— Хочешь чего-нибудь поесть?
Желудок у неё был совершенно пуст — после рвоты — но аппетита не было ни капли. Она тихо покачала головой.
Лицо её, хоть и стало чуть менее бледным, по-прежнему оставалось безжизненным. Белоснежные щёчки, чуть прикрытые глаза, длинные ресницы, отбрасывающие лёгкую тень на веки — всё её хрупкое личико напоминало сломанный цветок, пострадавший от ливня и ветра.
У Вэй Шао сжималось сердце. Ему казалось, что он не сможет успокоиться, пока не прижмёт её к себе, пока не согреет своим теплом.
— Тогда отдохни. Лекарь вот-вот приедет.
Он не стал уходить. Лёг рядом, не снимая одежды, с внешней стороны ложа, и, под одеялом, осторожно взял её прохладную ладошку в свою тёплую руку. Медленно массировал, поглаживая, будто желая передать ей хоть немного силы.
В комнате воцарилась тишина.
Сяо Цяо, коснувшись лбом его подбородка, закрыла глаза.
Прошло не больше времени, чем горит одна чашечка лампы.
Вэй Шао уже начинал терять терпение, когда снаружи вдруг раздались поспешные шаги. Лекарь прибыл.
Спасибо за перевод.