Его лицо исказилось. Слёзы ли это были, или безумие, но выражение было пугающе двойственным — словно он и скорбел, и радовался. Он тяжело дышал, грудь вздымалась, в ушах шумело.
И вдруг — снаружи, сквозь вой ночного ветра, донёсся странный, зловещий звук. В отдалении, среди порывов морского ветра, словно бы пронёсся боевой клич… Шаги смерти уже приближались.
Лю Янь вздрогнул, словно в него вонзилась игла. Он вскочил с земли и рванулся к выходу, распахнув дряхлую дверь хижины. Навстречу ему с диким выражением на лице бежал Лян Цзи, выкрикивая во всё горло:
— Ваше Величество! Беда! Изменник Вэй прибыл — его корабли уже у берега, враг высадился!
Лю Янь вскинул глаза. Там, где днём они ступили на берег, теперь бушевал пылающий свет — десятки, сотни факелов раскачивались в темноте, озаряя весь пляж кроваво-красным сиянием. Лишь миг — и этот свет заполнил всё пространство, окружив остров со всех сторон.
Огни разрастались, как костры возмездия, а под луной — чётко, зловеще — проступали силуэты приближающихся воинов. Словно сама ночь наполнилась тенями, которые сжимали кольцо всё теснее.
Крики и боевые возгласы разнеслись по острову, заглушая даже завывания морского ветра.
…
Лю Янь должен был сейчас испытывать страх — такой же, какой застыл на лицах Лян Цзи и десятка оставшихся при нём верных стражей. Но вместо этого в его душе осталась лишь пустота… и ледяное, бездонное отчаяние.
Правда заключалась в том, что ещё с конца прошлого года, когда не удалась внезапная вылазка хунну против Юйяна, он уже знал: рано или поздно наступит такой момент. Этот исход был неизбежен.
Он просто не думал, что конец придёт… так быстро.
— Живо! Приведите всех островитян! — пронзительно закричала за его спиной Су Эхуан.
Лян Цзи вздрогнул, словно пробудился от дурного сна, и тут же скомандовал солдатам.
Чтобы предотвратить возможные ночные беспорядки, ещё до наступления темноты всех местных жителей связали — по нескольку человек вместе. Теперь их быстро согнали на площадь перед хижинами. Люди падали на колени, рыдали, выли, молили о пощаде, но всё было напрасно — ночь сжималась, как капкан.
Этой ночью луна сияла особенно ярко, её холодный свет окутывал весь остров, словно всё вокруг погрузилось в снежную зиму. Лю Янь увидел, как по направлению к нему, под переливами серебряного лунного света и алого пламени факелов, решительно приближался мужчина его возраста — окружённый со всех сторон военачальниками.
За всю свою жизнь Лю Янь не знал врага ненавистнее, чем Вэй Шао.
Он отнял у него не только невесту, но и саму Поднебесную.
Ирония заключалась в том, что до этой минуты ему ни разу не довелось увидеть врага лицом к лицу.
Но теперь… теперь он знал: этот человек, идущий к нему с осанкой победителя сквозь лунный свет и огненное зарево — и есть тот самый рок, от которого он, Лю Янь, не мог укрыться ни на суше, ни в море, ни даже в собственной плоти.
Он не сводил глаз с приближающегося мужчины в сверкающих доспехах, отливающих алым в свете факелов. По его телу прокатилась дрожь — то ледяная, то жгучая, — и под тюрбаном, скрытым в тени, голова начала невольно подрагивать, будто и сам дух отказывался держать себя в руках.
— Убить!
— Убить!
Боевые крики разнеслись над островом, громче ветра, громче моря, пронзая ночь и запечатывая его судьбу.
Со всех сторон, сквозь гул прибоя и вой ночного ветра, сотрясая воздух, надвигался оглушительный боевой клич — он захлёстывал центральное возвышение острова, накрывая его, словно прилив.
Воины, переправившиеся через море на боевых кораблях во след за хоу Вэйем, были охвачены боевым жаром — сердца их горели, кровь клокотала.
Великий полководец Ли Дянь уже объединился с Зеленоглазым генералом, с юга и севера они сомкнули кольцо. Повстанец Чэнь Тяньван, державший в страхе юг почти целый год, был окончательно уничтожен, а его людоедская армия — обращена в прах.
В это же самое время, в прошлом декабре, сам Вэй Шао возглавил войска, покорил Ючжоу и принудил к сдаче Гай Чжао. С тех пор его наступление не знало преград: одно за другим пали Лучжан под властью Сун Лина и Цзянся, где правил Лю Цюань — все поклонились победителю.
Теперь, кроме диких племён на южных окраинах, в Поднебесной оставались лишь две мятежные силы: Лю Янь со своей малой дворцовой хунтой и Лэ Кай в Ханьчжуне.
Но Лэ Кай и его брат уже раздирали друг друга в междоусобице, и падение Даляна — лишь вопрос времени. А Лю Янь… он теперь был здесь, в пределах досягаемости, словно загнанный зверь в бамбуковой клетке.
Добить Лю Яня, сломить Далян — и тогда наступит великое единство. Мир, за который так долго лилась кровь, наконец наступит. Кончится бесконечная жатва копий и мечей, и из развалин поднимется новый, невиданный имперский порядок.
Разве не ради этого стоило идти сквозь битвы, нести раны и терять братьев? Разве не это зажигало кровь и сердца воинов, рвавшихся вперёд под развевающимися стягами?
— Изменник Вэй, слушай сюда! Эти островитяне — невинный народ! Его Величество изначально не желал проливать их кровь, но ты всё ближе, всё неумолимей! Если твои воины подойдут ещё хоть на шаг — я перебью всех до единого и сражусь с тобой насмерть! —
Лян Цзи выкрикнул эти слова изо всех сил, обращаясь к Вэй Шао, стоявшему в нескольких десятках шагов. Его голос, прорываясь сквозь плач и мольбы связных островитян, подхватывался ветром и разносился над скалами.
Вэй Шао остановился.
Приказы, передаваемые от командиров к подчинённым, прокатились по рядам. Шум битвы постепенно стих, и наступила зловещая тишина.
— Немедленно расчистите путь! Позвольте Его Величеству взойти на корабль! —
Лян Цзи, в лихорадочном возбуждении, с размаху размахивал своим длинным мечом, продолжая выкрикивать угрозы.
В этот момент Лэй Янь, стоявший рядом с одним из лучников, взял у него железный лук. Он медленно натянул тетиву до упора — лук стонал от натуги. Прицелившись, Лэй Янь внезапно отпустил тетиву.
Стрела сорвалась с глухим свистом, прорезая воздух. В следующий миг она вонзилась прямо в грудь Лян Цзи.
С пронзительным воплем тот рухнул на землю. Его крик, отчаянный и хриплый, оборвался в одночасье. Через мгновение он уже лежал неподвижно, распростёршись на земле, с мёртвыми глазами, устремлёнными в лунное небо.
— Воины Лю Яня, слушайте приказ! —
Разнёсся могучий голос Лэй Яня — в нём не было гнева, но в нём звучала непререкаемая сила.
— Мой господин понимает: вы лишь исполняли приказы, не имели выбора. Сейчас сдайтесь — и вы будете прощены! Но если посмеете продолжить сопротивление — погибнете все до единого!
— Сдавайтесь!
— Сдавайтесь!
Голос четырёх сторон сошёлся в едином громогласном хоре, как раскаты грома, сотрясая воздух над островом.
