Тайюань, как учреждение, отвечающее за здоровье императора, находилось под особенно строгим контролем.
Доу Чжао с беспокойством предостерегла:
— Только ты сам поосторожнее. Главное — не ввязывайся слишком глубоко, чтобы самому не попасть под удар.
— Конечно, — Сун Мо улыбнулся и ласково сжал её руку. Только после этого позвал молодую служанку, чтобы переодеться.
А в это время Дуань Гуньи уже направился в дом Чэнь Цзя на улице Юйцяо.
Они устроились прямо в комнате на кане и пили вино.
Дуань Гуньи, притворно ворча, наполовину в шутку пожаловался Чэнь Цзя:
— …Я уж не знаю, сколько раз бегал на ту улицу Эртяо, и всё без толку — ни с севера, ни с юга не разберёшь, ни слова путного не выудишь. А в итоге — только и добился, что меня там уже в лицо узнают. Похоже, шпионская работа — не для всякого.
Чэнь Цзя при этих словах оживился. Улыбаясь, заметил:
— Если это не слишком личное, я могу попросить своих людей разузнать всё, что тебе нужно. Как тебе такая помощь?
— Это было бы просто отлично, — усмехнулся Дуань Гуньи. — Ты ведь человек из государственной стражи, даже если что и пойдёт не так — тебе ничего не будет.
Чэнь Цзя тут же стал расспрашивать его во всех подробностях. И ещё не выслушав рассказ до конца, у него уже сложилось вполне ясное представление: скорее всего, всё дело в какой-то старой «любовной задолженности», что осталась от самого господина гуна.
Теперь, когда господин наследник и господин гун сцепились в борьбе, старое всплывает наружу.
Если он сможет найти следы семьи Ли, дело можно считать улаженным.
А уж в розыске людей, особенно в таких делах, Чэнь Цзя был настоящий мастер.
Но как бы там ни было, речь всё-таки шла о давнем деле, касающемся самого рода гуна Ин. Если Дуань Гуньи передал это Чэнь Цзя, значит, либо господин наследник сам дал согласие, либо госпожа Доу — а, скорее всего, оба, после того как Дуань Гуньи замолвил за него словечко.
Чэнь Цзя, всё так же приветливо улыбаясь, налил Дуань Гуньи ещё вина. Когда допили, он сунул тому кошелёк и даже лично проводил его до ворот.
Так вопрос о розыске семьи Ли окончательно перешёл в ведение Чэнь Цзя.
…
Доу Чжао наконец вздохнула с облегчением и осталась дома ждать вестей.
Не прошло и нескольких дней, как из Хугуана пришло письмо: у Чжао Чжанжу диагностировали «радостный пульс» — она была беременна!
Доу Чжао ликовала. Еду, лекарства, серебряные украшения, тонкие ткани — она приказала собрать целую повозку даров и немедленно отправить их в Хугуан. Сама же вместе с Сун Мо занялась подготовкой к празднику Дуаньу — нужно было идти во дворец поздравлять вдовствующую императрицу, императрицу и прочих высокородных дам.
У входа в дворец Цынин они неожиданно столкнулись с Доу Мин.
С тех пор как та вышла замуж, сильно исхудала, её лицо стало острее, а глаза — ещё больше и выразительнее. Теперь она выглядела особенно хрупкой и жалкой.
И она тоже увидела Доу Чжао.
Взгляд её тут же стал острым, как лезвие ножа.
Доу Чжао была одета в алую придворную одежду. Она шагала по дворцовому двору бок о бок с женами глав старинных родов первой степени: супругой хоу Чансина, супругой гуна Синго и супругой Дунпина бо. Женщины вполголоса перешёптывались и хихикали, направляясь ко входу во дворец Цынин.
На фоне зрелых женщин за тридцать и сорок её молодое лицо выглядело особенно заметно — яркое, цветущее, словно весенний мак среди виноградников.
Едва они вошли в ворота дворца Цынин, как к ним с улыбкой поспешила навстречу самая уважаемая из служанок при дворе вдовствующей императрицы — тётушка Мяо. За ней семенили несколько придворных служанок. С мягкой любезностью она поприветствовала Доу Чжао и остальных дам, учтиво провела их в покои вдовствующей императрицы — не то что жён родов второй и третьей степени, что утрачивали былое влияние и теперь вынуждены были томиться у экрана-тени, ожидая вызова к аудиенции…
Доу Мин стояла в стороне и наблюдала, как Доу Чжао с прямой спиной, ни на кого не оглядываясь, следует за влиятельными госпожами, сворачивая за теневую стену.
Её пальцы крепко сжались в кулак.
Рядом кто-то раздражённо бормотал:
— Люди одинаковы, а судьбы разные… Тридцать лет назад, когда я впервые вошла во дворец, сопровождая свекровь, стоило только доложить о себе — и уже можно было попасть к знатной госпоже. А сейчас? Ждёшь, как на рынке…
Доу Мин чувствовала, как лицо горит от унижения, будто пылающим пламенем обожгло.
Кто-то вполголоса добавил:
— А та молоденькая — это ведь супруга наследника гуна Ин, верно? Говорят, что она и супруга наследного принца родят почти одновременно? Вот уж поистине счастливая судьба! Если у неё родится ребёнок в один день с императорским внуком, неважно — мальчик это или девочка — принцесса уж точно запомнит. Вот это настоящее благословение небес!
— Ха! — вмешался другой голос с ехидцей. — Ты думаешь, в гунском доме такие же мелкие соображения, как у тебя? Наследника гуна Ин, ещё в грудном возрасте, уже сделали наследственным чиновником четвёртого ранга. Он и ходить не умел, а уже участвовал в осенней охоте. Во всём дворе найдётся ли ещё дом с такой честью? Их старший внук, даже если родится в самый неудачный день, как в середине седьмого месяца, всё равно будет с блестящим будущим. Чего ты за них переживаешь?
Срок родов у Доу Чжао приходился на середину шестого месяца.
Женщина, которую только что осадили, не унималась, и с ехидцей проговорила:
— А кто знает, может, у гуна и вправду родится этот самый «долгожданный первенец» только к середине седьмого месяца!
— Что за вздор ты несёшь! — тут же одёрнули её. — Это ж дворец! Стены тут с ушами, поосторожнее со словами.
Та дама ещё хотела что-то сказать, как из-за экрана вынырнули две придворные служанки.
Вся болтовня мгновенно смолкла.
Одна из придворных служанок, улыбаясь, спросила:
— Кто из вас госпожа супруга хоу Цзинин?
Доу Мин на миг опешила.
Кто-то из стоящих рядом тихонько подтолкнул её вперёд.
Она поспешно шагнула вперёд и ответила.
Придворная служанка всё с той же приветливой улыбкой сказала:
— Госпожа Вдовствующая императрица услышала, что вы — младшая сестра супруги наследника гуна Ин, и захотела повидаться с вами.
Как только служанка закончила говорить, Доу Мин показалось, что за её спиной прокатилась волна восхищённых вздохов.
Её пальцы сжались в кулаки ещё крепче.
Но в стенах дворца, где на каждом шагу были глаза и уши, она не смела выдать ни капли недовольства.
С сияющей улыбкой Доу Мин поблагодарила двух придворных служанок и последовала за ними к покоям вдовствующей императрицы. Обогнув экран у входа, она с любезным видом сунула каждой из придворных служанок по красному конверту.
Служанки, не смущаясь, с весёлыми лицами приняли их и в тон проговорили:
— Все только и твердят, будто господин Доу всё своё состояние отдал в приданое двум дочерям. Раз и вы, и госпожа супруга наследника гуна и впрямь так щедры, выходит, слухи не врут. Мы уж тогда с благодарностью примем!
Доу Мин скрипнула зубами от злости.
Выгоду Доу Чжао урвала, да ещё при этом строит из себя добродетельную.
Когда же она хоть раз по-настоящему получила от отца половину состояния?
Стоило об этом подумать — и будто что-то тяжёлое навалилось на грудь, дышать стало трудно.
А когда после поклона вдовствующая императрица подняла её с колен и, внимательно осмотрев с головы до ног, повернулась к императрице и собравшимся знатным дамам, и со вздохом сказала:
— Всё-таки у Яньтана жена куда как пригожей вышла. А у хоу Цзинина… хм, уж больно хрупкая, словно ветром сдует!
Доу Мин едва не пошатнулась от стыда и ярости.
