Если Мэн Тин не любила его столь безоглядно, как он её, то, по крайней мере, её искренняя жалость становилась той тонкой нитью, что связывала их.
Она понимала, насколько он погружён в дела, и потому старалась ценить каждый миг, который он проводил в кампусе. Едва он появлялся, она без лишних слов старалась быть рядом. Тихо, ненавязчиво, но с преданностью.
Он однажды предложил ей квартиру неподалёку от университета, но она вежливо отказалась. Однако каждый раз, когда он оставался поблизости, она сама приходила просто, чтобы быть рядом, без просьб и условий.
С ним она ощущала настоящее, тёплое счастье.
Мэн Тин всегда умела радоваться мелочам и принимала жизнь с лёгкостью, не требуя от неё невозможного. Она заметила, что в тот день в Цзян Жэне появилось нечто новое. Что-то неуловимо изменилось и, кажется, началось всё с той самой полузамёрзшей птицы, которую они увидели утром на ветке.
С того момента он стал другим, как будто отстранённым, чуть хрупким в душе, но не в теле.
Он обычно без стеснения прижимал её к себе, целовал с жаром, но на этот раз, оставшись с ней наедине, просто подошёл, обнял, но не склонился к её губам. Напротив, он выпрямился и, глядя ей в глаза, сказал:
— Поцелуй меня.
Мэн Тин на мгновение растерялась. Неужели это… просьба? Или игра? Она не знала, как правильно отреагировать, но и не отстранилась. Лёгкий румянец окрасил её щёки, она встала на носочки, обвила его шею и коснулась губами его губ.
Он с готовностью ответил на её поцелуй: притянул крепче, раскрылся, обнял за талию. В поцелуе было желание, но оно оказалось каким-то… несмелым, потому что, когда она попыталась отстраниться, он удержал её и, чуть усмехнувшись, заметил:
— Ты целуешь, как будто выполняешь задание.
— Не правда… — пробормотала она, пытаясь ткнуть пальцем ему в щёку. — Это ты сам сегодня странный.
Он перехватил её руку и положил себе на грудь, туда, где бешено билось сердце. Она почувствовала, как оно грохочет не в такт её собственному. Её сердцебиение гораздо спокойнее и тише.
— Тебе вообще нравится это чувство? — негромко спросил он.
— Какое?
— Целовать меня.
Она запылала. Ну и бессовестный он, конечно. В такие-то моменты и такие вопросы!
Он усмехнулся, но в его улыбке пряталось что-то тоскливое:
— Почему ты такая… спокойная? Почему не бросаешься на меня, как будто не можешь сдержаться? Неужели я недостаточно тебя влечу?
Слова эти вспыхнули в её щеках жаром. Она была готова провалиться сквозь пол.
Он, кажется, совсем потерял голову. Или, наоборот, прозрел? Неужели теперь отсутствие сдержанности стало нормой?
— У тебя вообще… — он мягко провёл пальцами по мочке её уха, — есть ко мне влечение?
— Цзян Жэнь… ты сегодня… — она вздрогнула от его прикосновений, — ты не в себе.
— Вовсе нет. Сегодня я впервые по-настоящему в себе, — ответил он с неожиданной серьёзностью.
Заметив, как её глаза испуганно округлились, он вдруг рассмеялся:
— Испугалась? Шучу.
— Нет… — прошептала она, отворачиваясь.
Он молча подхватил её на руки и понёс в кухню.
Цзян Жэнь осторожно склонил свой лоб к её лбу, словно хотел прочитать мысли, и спросил с нежностью:
— Что хочешь поесть? Я приготовлю.
Она удивлённо посмотрела на него и ответила вопросом:
— А ты умеешь готовить?
— Муж, который хочет содержать жену, должен уметь всё, — спокойно сказал он.
Её лицо мгновенно окрасилось в яркий румянец.
Цзян Жэнь действительно всё предусмотрел заранее: он купил свежие продукты, расставил всё по местам и теперь собирался готовить только для неё.
Он надел фартук, включил воду и начал мыть овощи. Мэн Тин подошла, чтобы помочь, но он, улыбнувшись, натянул на её руки мягкие варежки и негромко произнёс:
— Зимой руки быстро мёрзнут. Иди, посмотри телевизор, не мешай.
