Неужели Цзян Жэнь… действительно влюблён в неё?
Мэн Тин не верила. Всё это походило скорее на очередную забаву, на пустую игру. А ночью ей снова приснился тот же сон.
Она проснулась среди темноты, и только влажная от слёз подушка под щекой напомнила, насколько реален был тот пугающий фрагмент: Цзян Жэнь убивает человека ради неё.
Любопытство терзало её. Это было всего лишь сном? Или…
С той самой встречи на остановке он больше не смог с ней заговорить.
Хэ Цзюньмин с остальными уже давно посмеивались: Цзян Жэнь пытался ухаживать за Мэн Тин и проиграл. Он даже бегал за автобусом, в который она села, а она и бровью не повела и велела держаться подальше.
Десять дней назад их класс ездил на экскурсию на гору Вангу. Цзян Жэнь поехал следом.
Он подготовил кулон и хотел признаться в чувствах. Друзья подбадривали и поддерживали его. Он встал перед ней с коробочкой в руках и услышал в ответ холодное:
— Я не играю в такие глупости.
В нём вспыхнула ярость.
Все замерли. Он шагнул вперёд, схватил её ладонь и силой вложил в неё коробочку с кулоном.
Она в ответ вывернула крышку бутылки и выплеснула на него весь напиток. Сладкая, холодная жидкость стекала по его подбородку и шее.
Он стоял, промокший, мрачный, с тяжёлым взглядом. Вокруг повисла тишина.
Мэн Тин, хоть и дрогнула, не отступила. Стыд и неловкость подступили, но она держалась.
Цзян Жэнь лишь метнул в её сторону взгляд и ушёл.
С тех пор он почти не появлялся на людях. Лишь один раз, когда в порыве чувств он вновь обнял её… и снова получил пощёчину.
Он знал, что она его не любит.
Что бы он ни делал, всё вызывало у неё отторжение. Для неё он был грубым, навязчивым, неприятным, но каждый раз, когда он не видел её… в груди разливалась пустота.
Автобус высадил Мэн Тин в двух кварталах от дома. Остаток пути она шла пешком.
Он снял шлем и пошёл следом.
Ноябрь. Лёгкий ветер пробирал до костей. На руках у него — чёрные кожаные перчатки. Он шагал, глядя на её тонкую спину, и сам не замечал, как мягко, почти бережно его глаза смотрели на неё.
Мэн Тин обернулась. Она заметила его сразу.
Цзян Жэнь невольно сжал губы. Она наверняка опять решит, что он сумасшедший. От встречи к встрече он казался ей всё хуже, и это разъедало изнутри.
Пытаясь скрыть смущение, он произнёс с показной небрежностью:
— Дорога ведь общая. Хожу, где хочу.
Она взглянула на его натянутую усмешку, в которой сквозила тревога, и вдруг, словно в озарении, вспомнила того самого юношу из сна.
Парковка на улице была запрещена из-за ремонта, вот почему он приехал на мотоцикле.
Она колебалась… но всё же подошла ближе, придерживая рюкзак за спиной.
— Моя сестра, — медленно начала она, — влюблена в тебя.
Слова резанули, будто ножом. Глубоко. Но он лишь криво усмехнулся, стараясь не выдать боли:
— А если я влюблён в тебя? Что мне с этим делать?
Он ждал, что она, как обычно, оттолкнёт, пренебрежительно отведёт взгляд, скажет, что он жалок и навязчив.
Однако на этот раз, вместо привычного отторжения, она с лёгким испугом и непониманием подняла руку и осторожно положила её ему на грудь.
На ней были розовые варежки.
Улыбка застыла у него на лице. Он не пошевелился. Только в том месте, куда легло её прикосновение, вдруг что-то словно вспыхнуло и затрепетало.
Прямо над сердцем.
Тук-тук.
Тук-тук-тук-тук…
Даже сквозь плотную ткань варежки она почувствовала, как бешено забилось его сердце. Мэн Тин резко отдёрнула руку, будто обожглась, и, испуганно вскинув взгляд, встретилась с его глазами.
Цзян Жэнь отвернулся, его губы были плотно сжаты. Уши у него вспыхнули румянцем.
Между ними повисла напряжённая тишина.
И тогда Мэн Тин подумала: «Неужели… всё это правда?»
Трудно было поверить, что перед ней стоит именно тот парень, который, как в её снах, однажды станет её любимым. Её мужем.
