Услышав похвалу, госпожа Бай слегка повернулась на месте, медленно и изящно сделав круг перед Мудань.
— Как ты думаешь, так мне идёт? — с лёгким лукавством спросила она.
— Очень красиво, — искренне подтвердила Мудань. — Особенно этот венец: утончённый, роскошный, и всё же не вычурный. Кстати, что привело вас сегодня ко мне?
Госпожа Бай, улыбаясь едва заметной, полу загадочной улыбкой, произнесла:
— Ты ведь сама не можешь явиться ко мне домой, вот я и пришла к тебе. На самом деле, одна моя двоюродная сестра по матери скоро выходит замуж и решила устроить у себя пиршество любования цветами. Там будут лишь несколько близких старших друзей да подруг. Я хочу пригласить тебя составить мне компанию. Скажи, сможешь ли ты найти для этого время?
Мудань невольно замялась. В такие дни, когда вокруг всё ещё не утихли тревожные разговоры, идти на пиршество… казалось ей делом не совсем уместным. Но госпожа Бай пришла с таким оживлением, с такой личной просьбой, что отказывать было неловко. После недолгих раздумий она всё же мягко улыбнулась и сказала с извинением:
— Боюсь, мне придётся обесценить вашу добрую заботу…
Но госпожа Бай, чуть склонившись к ней, поправила складку на её поясе, и, глядя прямо в глаза, с лёгкой насмешкой возразила:
— Я что же, зря пришла? Думаешь, я стану с тобой церемониться? Нет уж, сегодня ты пойдёшь со мной непременно. — Тут она на мгновение замолчала и добавила негромко, но с особым смыслом: — По правде говоря, я и сама туда не собиралась. Почти вся причина, по которой я решила пойти, — это ты.
Неужели она уже всё знает?..
Мудань с лёгким недоверием взглянула на госпожу Бай. Та приподняла уголки губ и тихо усмехнулась:
— Не по-дружески ты поступаешь. Такое большое дело — и не сказала мне ни слова, позволив узнать обо всём из уст посторонних. Совсем не по-человечески… Сегодня на пиру будет и госпожа Мэн-жэнь. Дождёшься конца торжества — сама же и поблагодаришь меня.
Смысл её слов был предельно ясен. Сердце Мудань сильно забилось. Она с улыбкой сжала ладонь госпожи Бай:
— Я не сказала вам лишь потому, что думала справиться сама. Тут ведь только дело времени.
И впрямь, странно… С той самой минуты, как она увидела спокойное, невозмутимое лицо Хэ Чжичжуна, в душе тоже воцарилось равновесие, и она поверила, что всё непременно уладится. Откуда эта уверенность? Она рождалась из чувства — за её спиной стоит вся семья, единая и готовая её защитить.
Госпожа Бай взглянула на неё остро, почти пронизывающе:
— Ты ведь боишься, что, обратившись ко мне за помощью, вызовешь у меня подозрение — мол, дружбу со мной ты завела лишь ради выгоды? Так вот, можешь быть спокойна. Отношения между людьми зиждутся на взаимном влечении душ, но и на готовности подставить плечо в трудную минуту. А если ты будешь вечно взвешивать, чей род выше, а чей ниже, то, право, такая дружба потеряет всякий смысл.
— Кто вам сказал? И как вы всё так быстро устроили? Разве на то, чтобы организовать пир, не уходит несколько дней? — Мудань слегка улыбнулась и не стала спорить. Госпожа Бай сказала это вовсе не из хвастовства, а потому что ей была по душе эта дружба и она считала взаимную помощь делом естественным. Но… если бы сама Мудань изначально подошла к этому знакомству с расчётливым намерением искать покровительства, разве госпожа Бай думала бы так же? Конечно, нет.
Госпожа Бай мягко усмехнулась:
— Естественно, кто-то мне сказал. Но вовсе не для того, чтобы ты шла благодарить. Я ведь не хозяйка торжества и хлопотала не я. Моя задача лишь привести тебя, а там уже будет тот, кто ждёт, чтобы решить твои трудности.
Мудань с каждым словом ощущала всё больше подозрений, но улыбка не сходила с её лица:
— Что же это за знатный человек? Уж и впрямь мне везёт — судьба всё время посылает благодетелей. А вы ещё и зовёте себя моей подругой, но при этом не хотите сказать, кто именно мне поможет. Разве это не вынудит меня проявить невежливость — ведь я даже не смогу выразить благодарность?
Госпожа Бай лишь улыбнулась, но на вопрос не ответила, сказала лишь:
— Платье менять не надо, это тебе очень к лицу. Ступай-ка, приведи в порядок волосы и лицо, надень пару красивых украшений, наложи румян и помаду. Помни, пользуйся той лиловой, что я тебе подарила. И духами не брызгайся — вот, возьми это.
Она кивнула Цянь Юй, та подала ей изысканную шкатулку из резной слоновой кости. Госпожа Бай сама открыла крышку и показала Мудань: внутри лежали два небольших, величиной с голубиное яйцо, шарика, сплетённых из свежих цветков османтуса и перевязанных пёстрыми шёлковыми нитями — милое и нежное украшение.
Закатав широкий рукав до запястья, госпожа Бай показала, как сама носит такие же два цветочных шарика:
— Сегодня на рассвете девушки отправились собирать османтус, чтобы сплести их. На запястье они смотрятся лучше всего — аромат лёгкий, ненавязчивый, в самый раз. Даже я, кто прежде терпеть не мог этот запах, теперь влюбилась в него. А ты, молодая и свежая, тем более должна попробовать. И запомни — возьми с собой те бусы, что подарила тебе госпожа Мэн-жэнь. Чуть позже мы их ей вернём.
Мудань велела Сюй`эр принять цветочные шарики, а Куан`эр — пригласить госпожу Сюэ, чтобы та составила госпоже Бай компанию. Сама же она отправилась во внутренние покои — известить госпожу Цэнь и, извинившись перед госпожой Ли Маньшэн, пошла готовиться.
Спустя недолгое время Мудань вышла уже при полном параде. Госпожа Бай, увидев её, даже просияла и, любуясь, сказала с улыбкой:
— Словно вновь вернулась в тот день, когда я впервые тебя встретила — такая же живая, светлая и прелестная. Думаю, тому человеку ты непременно придёшься по сердцу.
— Так кто же это? — удивилась Мудань. — Госпожа, не томите меня, перестаньте плести загадки.
— Зови меня просто А`Синь, — ответила Бай и, легко взмахнув рукой, добавила: — Пойдём.
Мудань последовала за ней, покинув квартал Сюаньпин, свернула за угол, а затем направилась прямо по широкой улице. Достигнув района Чунъе, они без колебаний повернули к обители Фуюньгуань. Мудань не ожидала, что их путь лежит в даосский храм, и, улыбнувшись, заметила:
— Я слышала, здесь живёт принцесса, принявшая постриг в даоса. Даже когда я приезжала сюда за пионами и пионовыми кустами, мне не довелось попасть внутрь. Неужели сегодня мы в самом деле идём к ней в гости?
Бай улыбнулась:
— Именно к ней. Хотя, строго говоря, это дело к ней самой почти не относится — просто кто-то позаимствовал у неё место. В эти дни в её саду османтусы цветут особенно пышно, и сейчас — самое время принимать гостей.
Войдя в обитель Фуюньгуань, они тотчас встретили молодую прелестную монахиню даоску, которая, поклонившись, пригласила их следовать за собой в заднюю часть храма. Едва они приблизились к саду, лёгкий ветер донёс особый, сладковатый аромат османтуса.
Мудань глубоко вдохнула и, прищурившись от удовольствия, сказала:
— Какой чудесный запах.
Проводившая их даоска с лёгкой улыбкой ответила:
— Подождите, госпожа, внутри ещё приятнее.
Разговаривая, они свернули на вымощенную диким камнем тропу, что вилась меж рядами золотистых гуйхуа. На полпути впереди начали доноситься весёлые женские голоса, звучавшие задорно, с перешёптываниями и смехом, — явно там было людно и оживлённо.
Сделав ещё несколько шагов, Мудань увидела, как неподалёку две девушки — одна в алом, другая в лазурном — смеясь, гнались друг за дружкой, легко касаясь друг друга руками, будто играючи, и звонко смеялись, словно соревнуясь, кто из них быстрее.
