Он был ещё юным и не ожесточённым. Он спасал всех, кто приходил, и не мог допустить, чтобы кто-то умер на его глазах, пусть даже и такая нахальная девушка.
Он долго колебался, но всё-таки поднял её на руки и отнёс внутрь.
То было странное время. Он потерял слишком многое. Она лежала на его постели, бездыханная, и, как первая пациентка, которую он лечил без особого желания, ничего не дала ему взамен: ни историй, ни слов, ни даже благодарности.
Она просто спала. Он тратил драгоценные ресурсы, хранившиеся веками. Всё уходило в этот бездонный колодец.
Каждый раз, проходя мимо, он злился. Она только лежит, а он из кожи вон лечит.
Особенно злило другое. Обычные пациенты, когда нужно было снять одежду для осмотра, всегда уверенно говорили:
— Господин, делайте что нужно. Я вам доверяю.
А здесь… стоило ему дотронуться до её воротника… и он сам отворачивался. Ему казалось, стоит ему взглянуть лишний раз, и он оправдает её упрёк в извращении.
В тот момент, когда он почти сорвался, она проснулась.
Он только вернулся с источника и нёс свежую воду в руках. И вот она сидит, прижимая к себе маленького песчаника, то щекочет его, то тычет пальцем в бок.
Малыш изо всех сил пытался вырваться, а она смеялась. Ярко, как весенний цветок.
— Какой миленький! — воскликнула она искренне и восторженно.
Чжань Сюэян смерил её мрачным взглядом, поставил у её ног кувшин с водой из духовного источника и коротко бросил:
— Раз ты поправилась, катись. Но сначала оплати приём.
Она сидела прямо на полу, обняв целую охапку песчаников, и, небрежно закинув ногу на ногу, с беззастенчивой усмешкой ответила:
— Нет у меня духовых камней. Меня из дома выгнали, так что ни денег, ни поддержки. Хочешь снова проткнуть меня насквозь?
Такой наглости хозяин Юйшаня ещё не видывал. Чтобы кто-то не просто отказался платить, а сделал это с таким видом… с лёгкой ухмылкой на устах.
Он уже собирался обрушиться на неё с полным списком проклятий, как вдруг она подняла глаза и, лукаво улыбнувшись, вложила в его ладонь крохотный золотой лотос.
— Разозлился? У меня больше ничего нет. Это моя врождённая лотосовая душа. Прими её в качестве платы, ладно?
Это был действительно прекрасный цветок. Тонкий, дрожащий бутон с нежным светом золотистых лепестков. Чжань Сюэян хотел было с достоинством вернуть его ей обратно, но взгляд сам предал его. Он просто не мог оторваться.
В Юйшане не росли цветы. Любое живое — будь то зверёныш или семя — умирало в считанные часы. А этот цветок, будто сотканный из света и мечты, вдруг раскрыл лепестки у него на ладони.
Он отвернулся, будто отгораживаясь от соблазна:
— Не надо. В Юйшане не выживает ни один цветок. К утру он завянет.
Она осторожно взяла бутон и снова вложила его ему в грудь:
— Этот выживет. Пока я жива, он не погибнет. Попробуй, проверь.
Он неуверенно оставил цветок в комнате и провёл у него всю ночь, не сомкнув глаз. Наутро, когда поднялось солнце, он метнулся к нему и… да, он был цел. Всё так же прекрасен, ни единого увядания.
— Улыбаешься, — её мягкий, словно вечерний бриз, голос раздался с порога. — Понравился?
Он тотчас нахмурился и скрестил руки:
— Я не звал тебя заходить.
— А я не смогла уснуть, — она зевнула. — Ты всю ночь пялился на меня, аж слюна текла, вот я и осталась — вдруг ты влюбился, глядя на цветок, и превратишься в идиота?
— Кто на тебя пялился?! — сердито выдал он.
— Ну так это ведь моя душа, я всё чувствую. Ты его тронул, а я, считай, это ощутила.
— Что за вздор! — он мгновенно покраснел до ушей. — Ты несёшь какую-то ересь!
— Ну уж прости, — засмеялась она, — ты же спас мне жизнь, а это и есть моя жизнь. Больше мне тебе и предложить нечего. Но я, как-никак… — она прищурилась, — не привыкла быть в долгу.
Он смотрел на цветок с таким видом, будто это была раскалённая голова. И выбросить жаль, и держать в руках невозможно.
— Не смотри на него этой ночью, ладно? — она осторожно взяла его за подбородок и посмотрела ему в глаза. — Ему страшно. И мне тоже.
Он поспешно отшвырнул её руку.
От удара её ладонь вспыхнула алым, и внутри у Чжань Сюэяна что-то болезненно сжалось. Она, однако, не обратила внимания. Девушка лишь хмыкнула и повела плечом:
— Есть у тебя выпить?
Он машинально указал на полку, ещё не сообразив, что делает.
— Вот и славно. — Она весело подмигнула. — Ты хороший, маленький монстрик.
