Около шести утра Шэн Цинжэн вернулся в особняк семьи Шэн на улице Цзинъаньсы.
Он нажал кнопку звонка у тяжёлых железных ворот. Дядюшка Яо поспешил отпереть и, щурясь с подозрением, спросил:
— Господин, а во сколько вы ушли вчера вечером?
Он всегда дежурил у входа и знал всех, кто приходил или уходил, но вчера ночью он точно не видел, чтобы Шэн Цинжэн покидал дом. Неужели тот перебрался через стену?
Шэн Цинжэн не ответил и лишь спросил в ответ:
— Как старший брат?
— Ночью жар был страшный, и сейчас не спадает, — тяжело вздохнул Яо.
— А госпожа Цзун?
— Доктор Цзун ранним утром уехала на машине Чжана, сказала, что надо взять лекарства в вашей квартире.
Уехала? Непонятная тревога кольнула Шэн Цинжана.
— Когда?
— Часа два назад, — нахмурился Яо. — По идее, до Французской концессии совсем близко, разве что застряли в пробке?
Скулы у Шэна задеревенели, брови сдвинулись. Он подумал секунду и тут же развернулся, оставив Яо одного у ворот, бормочущего:
— Не случилось ли чего?..
Погода была скверной, воздух вязкий и влажный. Долго не удавалось поймать такси, и лишь к семи утра он добрался до дома во Французской концессии.
Едва его заметил господин Е из конторы, как радостно воскликнул, высунувшись из-за стойки:
— Господин Шэн вернулся? А ведь госпожа Цзун только что приходила! Она звонила вам?
— Приходила? — остановился Шэн.
— Конечно! Просила ключ от квартиры. Я видел, что очень спешит, поэтому поднялся вместе с ней и открыл дверь. Минут десять-пятнадцать там была, будто лекарства какие-то брала. Видно, серьёзные, вид у них был дорогой… Так госпожа Цзун, значит, и впрямь доктор?
Шэн не стал слушать его болтовню:
— Во сколько ушла?
— Давно уже… Точное время не скажу.
Шэн Цинжан уже быстрыми шагами поднимался наверх.
— Господин Шэн, у меня тут молоко свежее, не возьмёте? — крикнул ему вслед господин Е.
Он ворвался в спальню и достал медицинский чемодан. Большая часть инструментов и лекарств оставалась нетронутой, Цзун Ин взяла лишь немногое.
Несколько секунд он смотрел на чемодан, потом молча застегнул молнию, поднял его, и в ту же секунду пронзительно зазвонил телефон.
Шэн снял трубку. В голосе на другом конце слышалось паническое напряжение:
— Господин Шэн, переведённые из Нанкина средства не могут быть обналичены!
Шэн нахмурился, но ответил спокойным тоном:
— Говорите подробно. Что сказали в банке?
— Вчера все банки в Шанхае приостановили выплаты. Теперь действуют ограничения. Комиссар Янь пытался снять деньги, а ему ответили, что эта сумма засчитана как резервное покрытие, использовать её нельзя! Но ведь это целевой фонд на эвакуацию заводских машин. Если средства не получим, подведём и фабрикантов, и весь план сорвётся!
Шэн и без того беспокоился о Цзун Ин, а теперь ещё и эта новость. Он всё же сдержал голос:
— Каково мнение комиссара Яня?
— Он сам сейчас спорит с банком, но те стоят насмерть. Боюсь, толку не будет. Придётся искать другой путь.
Шэн держал трубку одной рукой, в другой — медицинский чемодан. Из-за слабости и голода лоб покрылся холодной испариной.
— Начальник Счётной палаты министерства финансов, господин Пань, сейчас в Шанхае. Должен останавливаться в гостинице «Вэйда». Время раннее, он ещё там. Ступайте к нему немедленно. Я подъеду чуть позже.
— Видимо, так и придётся. Ждём вас.
— Возьмите все печати: и личные, и служебные. Не тратьте время.
Он повесил трубку и обернулся. Комната была пуста и безмолвна, не осталось даже следа присутствия человека. Ещё несколько дней назад он впервые привёл сюда Цзун Ин, и тогда всё казалось иным.
Война уничтожила это спокойствие.
Он выдвинул ящик в прихожей, достал оттуда последние две карамельки, сунул их в карман и, не теряя времени, выскочил вниз по лестнице. Прямиком к отелю «Вэйда» на проспекте Сяфэй.
После двух взрывов, прогремевших накануне, положение в Международном сеттльменте стало куда более стеснённым: ресурсы на исходе, а доступ теперь контролировался строже. Пройти могли лишь обладатели пропусков.
Шэн Цинжан сразу почувствовал это изменение и ещё сильнее встревожился за Цзун Ин. Чем больше он прокручивал в голове возможные угрозы, тем сильнее натягивалась внутренняя струна, грозящая вот-вот лопнуть.
Машина с трудом добралась до «Вэйда». Он вышел и быстрыми шагами направился к стойке, попросил телефон и, набрав номер Управы сеттльмента, спросил у секретаря:
— Ворота будут закрыты до каких пор?
— Господин адвокат, Красный Крест ещё ведёт переговоры с властями, и сказать точное время невозможно, — ответил тот. — Беженцев слишком много, приток давно превысил пределы. Это угрожает жителям и создаёт невообразимые трудности, потому-то и ограничивают вход.
