Янь Чаошэн не стал скрываться. Едва Лю Шуан обернулась, сразу увидела его силуэт.
На этот раз он не проявил той растерянности, как прежде. Подойдя ближе, он холодно спросил:
— Чжань Сюэян приходил сюда дважды. О чём вы говорили?
Она слегка покачала головой:
— Не скажу тебе.
Очевидно, он не ожидал такого ответа, но даже в тягостной паузе не нашёл в себе сил рассердиться. Это заставило её невольно усмехнуться. Именно она оставалась пленницей, однако выглядело так, будто в тисках находился он сам.
Теперь он уже не бросал в её сторону угроз. Казалось, он понял, что устрашить её невозможно, и попытка обернётся лишь его собственным унижением. Потому владыка демонов просто хмурился, демонстрируя недовольство, но не больше.
Из слов Чжань Сюэяна о духовных артериях Лю Шуан поняла, что перед ними открывалась дорога, ведущая лишь в бездну. Все они стремились завладеть венами, и в конце концов каждый будет изощряться до последнего, лишь бы заполучить силу Хуэйлин.
Он по-прежнему хотел её сердце, но на сей раз уже не прятался за словами о любви, не пытался запереть её в золотой клетке, заставляя пройти очищение. Именно это дало ей понять, что он не готов отпустить её в смерть.
Лю Шуан спросила:
— Янь Чаошэн, если Куньлунь и впрямь отдаст духовную артерию Фэн Фумину, что станешь делать ты?
Он холодно усмехнулся:
— Что я буду делать? Это дело вашего племени бессмертных. Каким образом артерия касается нас, демонов и духов?
Лю Шуан лишь подумала про себя: «Какая же это ложь, какая неискренность».
На сей раз она простила его обман, ведь знала, что и он, и Фэн Фумин, и все прочие в конце концов обречены. Никто из них не получит силы демонического бога. Сможет ли кто-либо извлечь её из артерий, зависит лишь от сердца Хуэйлин.
Представив, как они будут рваться изо всех сил к пустой оболочке и останутся ни с чем, она не удержалась от усмешки.
Вот тогда-то лица у них будут примечательные.
Две жизни оказались достаточными, чтобы она постигла цепь причин и следствий. Теперь в её душе поселилось спокойствие. Больше не нужно тревожиться за судьбу Кунсана и за будущее восьми миров.
С плеч свалился груз, и походка её стала лёгкой, словно в те беззаботные времена, когда она ещё была лишь бессмертной травкой, не знавшей страхов.
Тогда ей было всё равно, падёт ли Кунсан или возвысится, что ждёт восемь миров. Всё это не имело к ней никакого отношения.
— Янь Чаошэн, сегодня в мире людей праздник фонарей. В мире духов слишком холодно, пойдём посмотрим на людей?
Увидев его предостерегающий взгляд, она добавила мягко:
— Там ведь уже весна.
При слове «весна» его зрачки едва заметно дрогнули.
Лю Шуан, приподняв подбородок, доверчиво взглянула на него. Его кулак медленно разжал пальцы. Кольцо печати, сковывавшее её силы, превратилось в браслет, легший на запястье, и в тот же миг её рывком подтянули к нему.
Ночной ветер мира духов был колючим и холодным, а в том, как он держал её, сквозила нарочитая грубость, полная угрозы.
В её душе уже не осталось страха. Она знала, что Кунсан не погибнет, а судьба восьми миров теперь зависела от неё. Чего ещё можно было бояться? Её наполняло странное умиротворение, и она, покачивая ногой, позволила ему дуться.
Лю Шуан произнесла с улыбкой:
— Янь Чаошэн, ты ведь когда-то говорил, что весной женишься на мне…
Не успела фраза прозвучать, как в его взгляде вспыхнула мрачная ярость, будто она напомнила о чём-то, чего он не хотел вспоминать. Взбешённый, он отпустил её руку, и она полетела вниз.
Лю Шуан даже закричала напоказ, но глаза её видели, как в вихре тьмы он устремился навстречу.
Она не испытывала и капли страха. Даже без сил она не верила, что разобьётся насмерть.
И верно: в последнюю секунду он подхватил её. Она обвила его шею и тихонько засмеялась.
Янь Чаошэн, пойманный с потаённым чувством, едва не придушил её в досаде.
Он хотел оттолкнуть её, но она прижалась и, словно жалуясь, сказала:
— Я ведь три дня не ела. Твои служанки подсыпали в пищу горьких трав и лекарства, я ослабла и идти не могу.
