— Тебе нужен отдых, — сказала она. — Иначе завтра не хватит сил встретить рассвет.
Тишина вернулась в комнату.
— Сколько дней ты пробудешь в Нанкине? — спросила она.
— Послезавтра уезжаю в Шанхай.
— Тогда сохрани карту и приходи завтра сюда же, — произнесла Цзун Ин и направилась к двери. Перед самым выходом она добавила: — Спокойной ночи.
Шэн Цинжан не успел ответить. Дверь уже захлопнулась.
Когда Цзун Ин вернулась, бабушка крепко спала. Она легла на кровать у окна. Кондиционер беспрестанно гнал холодный воздух, занавески были прикрыты лишь наполовину, и то ли от луны, то ли от уличного фонаря в комнате царил ледяной, чуждый свет.
Она ворочалась всю ночь и так и не сомкнула глаз.
На следующий день они с бабушкой поехали на обед к семье двоюродной тётушки. В центре города был заказан банкетный зал, за столом собрались все до единого.
Смех и разговоры не стихали: старшие сестры бесконечно вспоминали прошлое, дети носились по комнате, не желая есть. У Цзун Ин разболелась голова, и она вышла в коридор под предлогом, чтобы выпить горячей воды и принять лекарство.
Следом появилась двоюродная сестра.
— Всё ещё болит? Не выспалась?
Цзун Ин кивнула и вернула стакан официанту.
— Старшие решили после обеда пойти в чайный домик, — продолжила сестра. — Ты вернёшься отдохнуть или пойдёшь с нами по магазинам?
Цзун Ин вспомнила о рубашке, испачканной кровью и оставленной вчера в ванной.
— Пойду с вами, — сказала она.
Цзун Ин ничуть не таилась. Она прямиком вошла в мужской отдел, остановилась у длинного ряда шкафов с аккуратно развешенными рубашками. Одна рука была спрятана в кармане, другая повисла в воздухе. Она молча рассматривала витрину, потом указала на одну из вещей:
— Пожалуйста, покажите вот эту.
— Какой размер? — уточнил продавец.
Цзун Ин чуть задумалась, потом ответила:
— Рост сто восемьдесят четыре — сто восемьдесят пять, вес семьдесят два — семьдесят четыре.
В подобных расчетах она редко ошибалась: глазомер у нее был верный.
Когда дело дошло до оплаты, двоюродная сестра, стоявшая рядом, вдруг спросила:
— А это ты для своего парня купила?
Цзун Ин как раз подписывала квитанцию на терминале и, услышав вопрос, на мгновение задержала руку. Затем она спокойно произнесла:
— Не совсем.
— Тогда для кого?
— Для друга, с которым у меня очень глубокая связь, — сказала она и вдруг вспомнила, как в тот раз, когда Цинхуэй впервые ее увидела, спросила то же самое, а она тогда ответила: «случайная попутчица».
Сестра поняла всё по-своему и с улыбкой заметила:
— Раз уж связь такая крепкая, это редкая удача. Может, стоит подумать о развитии?
Развитии? Цзун Ин, взяв бумажный пакет, долго молчала.
Она прекрасно знала, что они с Шэн Цинжаном принадлежали к разным эпохам. Стоит только позволить опасной мысли прорости, и уже никто не сможет предсказать, чем обернется потеря контроля. Безопаснее было не давать этой мысли даже зародиться.
Разум вновь одержал верх, и от этого стало легче дышать, но в сердце осталась тягостная нотка утраты.
Почти весь день она провела с сестрой, а вечером повела бабушку в ресторан на речную рыбу. Когда они вернулись в отель, часы уже показывали почти десять. Цзун Ин сама сидела за рулем, бабушка дремала на заднем сиденье. Та заметила в салоне пакет с мужской одеждой, внимательно рассмотрела фирменный знак и невольно задумалась.
Цзун Ин дожила до лет, когда у многих давно сложилась личная жизнь, а у неё — пустота. И вдруг покупает мужскую одежду… Неужели у нее появился кто-то? Бабушке хотелось расспросить, но как начать, она не знала, поэтому пока оставила это при себе.
Подъехав к стоянке отеля, Цзун Ин взглянула на часы. Без десяти десять. Она торопливо вышла, обошла машину и, распахнув заднюю дверь, наклонилась к бабушке:
— Бабушка, поднимайся отдыхать. Я еще немного посижу, покурю.
Бабушка приняла карточку от номера и сказала только:
— Смотри, поменьше кури.
Цзун Ин кивнула, помогла ей выйти, а сама вернулась в машину.
Приоткрыв окно, она закурила. Сладковатый аромат табака смешался с дымом, тянущимся в ночь. Перед глазами лежала широкая улица с редкими машинами и одинокими прохожими. Сигарета догорала, когда на противоположной стороне вдруг показался знакомый силуэт. Мужчина перешёл дорогу, и Цзун Ин быстро затушила окурок, схватила пакет и вышла из машины.
Шэн Цинжан тоже её увидел, ускорил шаг и окликнул:
— Госпожа Цзун.
Она протянула ему пакет и только теперь заметила, что он уже переоделся. На нём была чистая рубашка вместо вчерашней, изрезанной кровью.
— Возможно, это тебе больше не нужно, — сказала она негромко. — Но я купила по дороге, оставь у себя.
Наверху бабушка распахнула окно и увидела их вдвоём у входа. Шэн Цинжан принял из её рук пакет, и они вместе скрылись за дверями отеля.
Вернулась Цзун Ин одна. Она как ни в чём не бывало приняла душ, проглотила две таблетки и, сославшись на головную боль, легла спать.
Бабушка сидела на соседней кровати. Она смотрела на её спину и не знала, с чего начать свои вопросы.
Утром бабушка поднялась раньше и, пока внучка еще спала, решила сходить на ресепшен разузнать всё сама. Едва старушка открыла дверь, как из соседнего номера вышел молодой мужчина.
Она узнала его сразу: это был тот самый человек, которого видела позавчера в холле. Теперь он выглядел иначе: свежая рубашка, выправка, в которой ощущалась редкая в наше время благородная сдержанность.
В руках у него был тот самый вчерашний пакет из магазина мужской одежды.
Бабушка удивлённо приостановилась, намереваясь заговорить, но в этот миг Цзун Ин распахнула дверь своего номера и высунулась в коридор:
— Бабушка, ты уже выходишь? — спросила она. И сразу заметила стоящего напротив Шэн Цинжана.
Бабушка повернулась к ней:
— Так вы всё-таки знакомы?
Цзун Ин быстро опустила глаза на экран телефона. Цифры показывали 5:56. Времени больше не оставалось.
