Юноша чуть замялся, а потом кивнул.
Разумеется, он не собирался рассказывать, что истратил горсть редких талисманов, чтобы добиться права идти вместе с ней.
Лю Шуан успокоилась. Они двинулись рядом, и Янь Чаошэн сразу забрал у неё ношу. Внутри секты было не принято баловать себя хранилищами, поэтому она несла маленький узелок на спине. Теперь его держал он.
Она посмотрела на его спокойное, но строгое лицо и высокий, гибкий стан и вдруг ощутила странную неловкость. С сердцем случилось что-то непривычное. Её щёки вспыхнули жаром. С другими братьями и сёстрами такого никогда не было.
Будь с ней Линъюнь, они бы всю дорогу болтали и смеялись, но рядом с Янь Чаошэном стояла тишина. Он не умел говорить, не любил улыбаться.
Лю Шуан попробовала завести разговор, но стоило ей обронить пару слов, как он глядел на неё так напряжённо, будто вышел на смертельный бой. Она сразу пожалела, что нарушила молчание.
Однажды она уже думала сблизиться с этим молчаливым братом, но в прошлый раз, когда их распределили вместе, он так и не появился. Тогда она решила, что он, пожалуй, вовсе не желает находиться рядом с ней.
«Наверное, я слишком шумная, а ему это неприятно», — смущённо подумала она.
Так они и добрались до деревни, избегая лишних слов.
Там по ночам появлялся свирепый зверь, и их задание было простое: уничтожить порождение скверны.
Вечером они вышли в лес. Меж деревьев плавали огоньки светлячков, и в такой обстановке даже обычное дежурство превращалось в испытание для сердец.
Мысли Янь Чаошэна были заняты не тварью. Нервозность терзала его сильнее любого противника, а лицо от напряжения стало холодным и надменным.
Лю Шуан невольно отошла чуть в сторону.
Он сжал кулаки и ощутил досаду. Выходит, он хуже того старшего брата, за которым подсматривал. Лучше бы и не пошёл с ней, а просто смотрел издалека.
— Давай устроим засаду здесь, — предложила Лю Шуан и присела в укромном месте.
Она подняла глаза на рой светлячков, и её лицо в лунном свете показалось Янь Чаошэну особенно прекрасным. Сердце забилось чаще. Он протянул руку, поймал несколько светлячков и робко поднёс ей.
Ладонь у него вспотела. Это был первый раз, когда он осмелился подарить ей хоть что-то прямо.
Юноша присел рядом. Тень его высокой фигуры накрыла её полностью. Суровое лицо, напряжённый взгляд, и раскрытая ладонь — вот что она увидела, опустив глаза.
И он передал ей мёртвых, раздавленных светлячков.
— …
Она остолбенела и в замешательстве уставилась на него.
«Он что, решил меня напугать? — пронеслось в голове. — Но зачем? Он ведь никогда прежде не был жестоким…»
Янь Чаошэн резко отдёрнул руку и отвернулся.
Светлячки всё ещё кружились вокруг. Она смотрела на его напряжённую спину, и вдруг в её сердце вспыхнула догадка.
Щёки залились жаром. Хорошо хоть ночь скрывала румянец.
Эта мысль смутила её, но не вызвала тревоги. Напротив, ей хотелось проверить, права ли она. Она обняла колени, уткнулась в них лицом и тихонько засмеялась.
В такие годы малейшее движение сердца кажется огромным.
Они сидели рядом, да так близко, что Янь Чаошэн различал её лёгкий аромат и боялся, что она услышит, как гулко бьётся его сердце.
Она, конечно, ничего не слышала, а только заметила, как дрогнул его кадык, и этот простой жест показался ей почему-то особенно волнительным.
Он чувствовал её взгляды и сидел, словно окаменев. И только когда зверь наконец показался, напряжение оборвалось.
Янь Чаошэн сорвался с места, как стрела.
Когда Лю Шуан подбежала, тварь уже лежала мёртвой. Юноша сидел рядом, тяжело дыша, склонённый над изрубленным телом.
Она заморгала, поражённая его свирепостью.
«Какой он жестокий…»
Страннее всего было то, что этот бой почти не стоил ему усилий, а сам он дышал так, будто одолел страшного врага.
Она с беспокойством коснулась его плеча:
— Ты в порядке?
Он вздрогнул и поднял на неё чёрные глаза. Потом он медленно перевёл взгляд на её ладонь. Она сразу же отдёрнула руку, вспомнив, что он не выносит прикосновений.
— Извини, извини…
Он сжал губы, его пальцы чуть дрогнули. В нём боролось желание схватить её руку и удержать, но он не решился.
— Ты точно в порядке? — переспросила она.
«Нет», — подумал он. Но вслух (точнее, жестом) лишь кивнул.
