Жао Жань сладко улыбнулась:
— Жао Жань и была сначала актрисой, а уж потом стала шлюхой. Иначе как бы я смогла сыграть перед принцем такие правдоподобные чувства, чтобы он влюбился в меня, и в итоге остаться невредимой?
— Я всей душой был с тобой! Зачем… зачем ты обманула меня?! — наконец не выдержал он, голос его сорвался на крик.
— Разве Ваше Высочество не слышал, что у шлюхи нет сердца, а у актёра нет совести? — тихо, певуче проговорила Жао Жань, её смех был нежен, но каждое слово резало, как лезвие. — Ты думал, женщины из борделей всерьёз верят в клятвы под луной? Хи-хи… всё это лишь игра на сцене. Самое прочное чувство на свете — это безжалостность.
— Это я велела ей «позаботиться» о тебе, — внезапно разразилась громким смехом императрица. — Я хотела использовать её позже, но, кто бы мог подумать… Вот оно как! Ся Цзинши, ты навсегда обречён оставаться лишь принцем, тебе никогда не унаследовать трон! Ха-ха-ха-ха!
Стиснутые зубы скрежетали, холодный пот заливал глаза, но он не закрывал их. И в его взгляде уже не было ни боли, ни гнева — лишь пустота. Бездонная, отчаянная пустота.
Императрица медленно села, Жао Жань послушно придвинулась, уложила подушки ей под спину и принялась мягко массировать ей плечи.
— Я дам тебе выбор, — сказала императрица ледяным голосом. — Первое: ты сам объявляешь о своём отказе от борьбы за престол. В этом случае я обещаю сохранить твой позор в тайне. Второе… — её губы изогнулись, — я прикажу немедленно вызвать императорского лекаря и огласить результаты. Решение примет Святейший Император и министры двора. Ну, так что ты выберешь?
Взгляд Ся Цзинши опустился, голос прозвучал сухо:
— Я отказываюсь.
— Ха-ха-ха-ха! Невероятно! Жалкий ты человек, Ся Цзинши! Я-то думала, в тебе есть сила, а ты оказался никчёмным червём! — смех императрицы разнёсся по залу. Рядом с ней, заливаясь переливчатым хохотом, смеялась и Жао Жань.
Ся Цзинши неподвижно смотрел на этих двух женщин. Нет, не женщин, этих змей. Их ядовитые клыки глубоко впились в его сердце и уже никогда не отпустят.
Насмеявшись вдоволь, императрица медленно поднялась. Подол её длинной мантии тянулся за ней по голубому мрамору пола. Она подошла ближе, скользнула по нему влажным взглядом своих фениксовых глаз и произнесла:
— Теперь моя очередь сдержать обещание.
Она слегка кивнула Жао Жань, чтобы та подошла ближе.
— Ты согласна быть с ним вечно?
Жао Жань тихо рассмеялась:
— Императрица шутит… Если я пойду с принцем, он живьём сдерёт с меня кожу.
Императрица задумчиво кивнула:
— Верно сказано. Тогда…
В её глазах, ещё мгновение назад лучившихся улыбкой, вдруг сверкнула леденящая ярость. Не дав Жао Жань среагировать, из широкого рукава бесшумно выскользнул острый кинжал и глубоко вошёл ей в живот.
— … Я больше не стану тебя удерживать! — произнесла императрица, словно вынося приговор.
Жао Жань приоткрыла рот, в горле её захрипело, глаза вылезли из орбит, она в ужасе уставилась на императрицу. Руки её вцепились в запястье, державшее кинжал, и пытались вытолкнуть сталь из тела, но хватка была слишком крепкой. Императрица провернула клинок, и боль лишила Жао Жань последних сил.
— Спаси… — она повернула полные мольбы глаза к остолбеневшему Ся Цзинши и протянула к нему залитую кровью ладонь. — Спаси меня… прошу…
Он шагнул к ней почти машинально, но холодный и насмешливый голос императрицы остановил его:
— Что? Хочешь позволить ей вынести эту тайну за пределы дворца? Чтобы она вернулась и рассказывала её в барделе своим клиентам за выпивкой?
Его движения замерли.
Императрица с мягкой улыбкой продолжила:
— Раз уж сегодня ты был послушным мальчиком, я скажу тебе одну истину. Любовь — это оковы. Стоит лишь раз поддаться чувству, и в душе появляется трещина. Ты уже не совершенен. Ты действительно талантлив, но родился не в той утробе. Будь ты моим сыном — трон принадлежал бы только тебе.
Ся Цзинши смотрел в оцепенении. Императрица легко отступила назад, и Жао Жань рухнула на пол. Её тело дёргалось в судорогах, и она пыталась ползти к дверям, оставляя за собой яркий кровавый след.
С усмешкой на губах императрица шла следом, шаг за шагом, словно играя, и тихо подбадривала:
— Ещё немного… если доползёшь, может быть, я подарю тебе жизнь…
Ся Цзинши внезапно шагнул вперёд и протянул руку:
— Дай его мне.
Императрица с лёгким удивлением посмотрела на него и вложила окровавленный кинжал в его ладонь.
Присев рядом с Жао Жань, он тихо прошептал:
— Закрой глаза. Не смотри.
Острое лезвие легко рассекло её шею. Хлынул фонтан крови, и тело, перестав биться, замерло. Извилистая струйка крови на мраморном голубом полу остановилась всего в двадцати шагах от выхода.
С кончика кинжала в дрожащей руке Ся Цзинши упала алая капля.
