Чу Юй молчала. Она смотрела на меч, лежавший поперёк перед ней, и взгляд её был рассеян, словно она не до конца понимала, как всё дошло до этого. Опустив ресницы, она сжала край одеяла, чувствуя, как сердце бьётся неровно, а в груди поднимается тревога.
Вэй Юнь ждал молча. Его лицо оставалось спокойным, как тихая вода.
Спустя долгое молчание Чу Юй, всё ещё теребя ткань, неуверенно произнесла:
— Это ведь вышло случайно, ты не хотел…
— Я хотел. — Вэй Юнь перебил её. Он опустился на одно колено, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Разве ты не знаешь, есть ли у меня к тебе чувства?
Чу Юй встретила его взгляд. В глазах юноши не было ни тени сомнения. Только чистая, твёрдая решимость. Он поднял руку, мягко коснулся её лица и тихо сказал:
— А‑Юй, ты ведь любишь меня. Вчера ночью ты сама это сказала.
Сердце Чу Юй дрогнуло, будто кто-то вытащил наружу то, что она прятала глубже всего. Она отвернулась, глядя на падающие за окном алые листья клёна.
Вэй Юнь выпрямился, сел рядом и обнял её, прижимая к себе.
В воздухе уже чувствовалась прохлада ранней осени, но от него исходило почти обжигающее тепло. Его ладонь скользнула по её спине, и он мягко произнёс:
— А‑Юй, не бойся. Пока ты любишь меня, всё остальное я возьму на себя. Всё выдержу, всё закрою собой.
Чу Юй не ответила. Она лишь сильнее сжала одеяло, чувствуя, как к горлу подступает горечь.
Этот мужчина был слишком хорош. Так хорош, что казался сном. И она боялась, что однажды проснётся, и тогда лучше бы ей вовсе не видеть этого сна.
Если же она останется с Вэй Юнем, а потом им придётся расстаться, то потеряет не только своё доброе имя, но и его, и честь всего рода Вэй. Потеряет дом, который сама выстраивала, место, ставшее ей семьёй. Но теперь всё зашло слишком далеко. Уйти от Вэй Юня она уже не могла. Либо иметь хоть немного, либо не иметь вовсе.
Эта мысль кольнула её, и на миг в ней вспыхнула юношеская дерзость. Она подняла руки, обняла его и хрипло прошептала:
— Тогда пообещай мне одно.
— Говори. — Голос Вэй Юня дрогнул.
Чу Юй закрыла глаза:
— Никому не рассказывай о нас. Пусть всё идёт своим чередом.
Сейчас для Вэй Юня наступал решающий момент, и любое лишнее слово могло всё разрушить.
Он замер, потом понял смысл её просьбы и спросил:
— Значит, ты согласна?
Щёки Чу Юй залились румянцем. Она кивнула.
Вэй Юнь рассмеялся, подхватил её на руки и, кружась, понёс по комнате.
— Пусти! — испуганно воскликнула она, обвивая его за шею.
Он мягко опустил её на постель, перекатился сверху и, сияя, сказал:
— А‑Юй, я ждал этого дня так долго.
— Встань, — она отвернулась, — что за вид?
— Встану, — улыбнулся он, — если скажешь, когда я смогу на тебе жениться.
— Не знаю, — тихо ответила она.
Он приподнял бровь. Чу Юй спокойно продолжила:
— Маленький седьмой, я не лгу тебе. Я люблю тебя, но не так сильно, как ты думаешь. В душе у меня есть узел, и я должна пройти этот путь сама. Когда любовь станет зрелой, тогда и свадьба будет естественной.
Вэй Юнь молчал, глядя на неё. Она подняла глаза и встретила его взгляд:
— Я не обманываю. Я просто боюсь. Боюсь гнева свекрови, тревоги родителей, боюсь…
— Ладно, — он улыбнулся, — знаю, ты многого боишься. Не хочешь — не говори.
Он опустил голову ей на грудь, слушая биение её сердца, и тихо произнёс:
— Иногда ты напоминаешь мне маленькую дерзкую, непокорную кошку. Её когда-то обидели, и она спряталась под кровать, не желая выходить. А я хочу вытащить её, приласкать, защитить, чтобы снова стала прежней, той, что, не раздумывая, хлестала кнутом всех, кто ей не по нраву. Но ты не веришь мне и всё прячешься. Почему?
Чу Юй невольно улыбнулась, но промолчала.
Вэй Юнь поднял голову, глядя ей в лицо, и, будто шутя, добавил:
— Но раз уж ты так меня обидела, должна выполнить одно моё желание.
— Обидела? — она рассмеялась. — Чем же?
Он прищурился, в его глазах заиграли искорки:
— Ты завладела моим телом и не собираешься отвечать. Разве это не обида?
— Ты…
Чу Юй попыталась оттолкнуть его, но он поймал её руку и серьёзно сказал:
— Я говорю всерьёз. Каждый день люби меня чуть больше, хорошо?
Она замерла, глядя в его тёплые глаза, потом опустила ресницы и тихо ответила:
— Хорошо.
Он ничего не сказал, лишь поцеловал её ладонь, а потом поднялся:
— Пойдём, помогу тебе умыться.
Чу Юй кивнула, всё ещё краснея. Вэй Юнь поднял её, отвёл к умывальне, помог привести себя в порядок, одел и снова уложил на постель.
— Отдыхай, — сказал он. — Остальное я улажу.
— Что ты задумал? — насторожилась она.
— Всё уже подготовлено, — улыбнулся он. — Но чтобы поднять войско, нужен повод. Сейчас, когда я вернулся, Чжао Юэ наверняка попытается ударить первым. Я жду, когда он сделает ход.
— Хочешь, чтобы он вынудил тебя?
— Да. Если меня заставят подняться, это не то же самое, что восстать по собственной воле.
— А если он запаникует и прикажет убить тебя?
— Снаружи у меня пять тысяч воинов. Они притворятся, будто осаждают город. Мы ударим с двух сторон и выведем всех, кого нужно.
Иного способа вывезти людей из запертого дома Вэй просто не было.
Чу Юй кивнула:
— Тогда что дальше?
— Сегодня свяжусь с людьми в столице, — ответил он. — Завтра пойду в Шуньтяньфу бить в барабан и требовать справедливости.
