Вэй Юнь, вернувшись в свои покои, неторопливо привёл в порядок мысли, вспоминая всё, что сегодня обсуждал с Сун Шиланем, Чу Линьяном и другими. Вскоре один из тайных стражей принёс целую стопку допросных записей. Вэй Юнь давно расставил своих людей по всем ветвям рода Вэй, и теперь, когда требовалось что-то выяснить, достаточно было обратиться к ним за сведениями.
Страж подал бумаги и спокойно произнёс:
— Господин, здесь записано всё, что говорили старая госпожа и старшая госпожа.
Вэй Юнь раскрыл свитки. Страж добавил:
— Кроме второй и шестой госпож, сюда внесены слова всех, кто в последнее время общался со старой госпожой.
Вэй Юнь коротко кивнул и быстро просмотрел записи. Закончив, он отметил несколько имён и холодно велел:
— Проверить служанку Яньхун, что при старой госпоже. Всех, кто имел с ней дело, — схватить и доставить ко мне.
Страж бесшумно исчез, и вскоре во двор Вэй Юня привели целую толпу. Весь дом Вэй пришёл в смятение.
Чу Юй, услышав шум, нахмурилась:
— Что там происходит?
Чан Юэ сразу поднялась:
— Я схожу, посмотрю.
Вернулась она быстро:
— Хоу-е схватил множество людей, из всех покоев. Даже Яньхун из комнаты старой госпожи.
Яньхун была сиротой, воспитанной Лю Сюэян, и пользовалась её особым расположением. Поймав её, Вэй Юнь, несомненно, вызвал бурю.
Чу Юй немного подумала, затем поспешила к двору Вэй Юня.
Во дворе уже стояли на коленях десятки людей. Лю Сюэян стояла рядом с Вэй Юнем, теребя в руках платок; глаза её блестели от слёз, а взгляд был устремлён на Яньхун, которую держали под стражей. Перед Яньхун стояла молодая девушка лет семнадцати-восемнадцати, рыдая и умоляя:
— Ван-е, я невиновна! Никто не подговаривал меня, всё — по собственной глупости. Я лишь слышала, что Цинпин-цзюньчжу хороша, и сказала об этом сестре Яньхун.
Теперь, когда Вэй Юнь сам провозгласил себя ваном, все в доме уже называли его так.
Он слушал её плач без выражения, пригубил чай и спокойно спросил:
— А кто тебе сказал, что цзюньчжу хороша?
— Гуй-и…
— Лжёшь! — из толпы вырвалась женщина, бросилась к девушке, и обе сцепились, подняв крик и сумятицу.
Чу Юй нахмурилась, наблюдая за их потасовкой. В тот миг, когда девушка опустила голову, Чу Юй заметила на её шее едва заметный знак, блеснувший под светом лампы. Она резко окликнула:
— Стойте!
По её голосу стражи тотчас подбежали и разняли женщин. Чу Юй подошла ближе, осторожно отогнула ворот девушки. На коже расправляла крылья алым блеском вышитая бабочка.
Брови Чу Юй сдвинулись. Этот знак принадлежал людям Гу Чушэна.
У его шпионов татуировки-бабочки служили знаком узнавания; по цвету можно было определить ранг. У этой — ярко-алая, высшая степень.
Чу Юй помедлила, потом подошла к Вэй Юню и тихо шепнула ему несколько слов. Тот нахмурился, позвал Вэй Цю и приказал:
— Всех в доме разделить — мужчин отдельно, женщин отдельно. Осмотреть каждого. У кого на теле бабочка — оставить.
Вэй Цю кивнул и ушёл исполнять. Девушка, поняв, что дело плохо, вдруг вскрикнула:
— Госпожа!
Чу Юй остановилась. Голос девушки был пронзителен:
— Госпожа, небеса свидетели нашей верности вам!
Чу Юй не ответила. Лю Сюэян взглянула на неё в растерянности. Чу Юй мягко улыбнулась и покачала головой:
— Уведи её.
Затем, обернувшись к Вэй Юню, она сказала спокойно:
— Если она не замешана в делах против государства, выгони из дома — и хватит.
— Ты знаешь, кто она? — уточнил Вэй Юнь.
— Знаю, — тихо ответила Чу Юй.
Сказав это, она поклонилась Лю Сюэян и вышла.
Когда Чу Юй ушла, Лю Сюэян тревожно спросила:
— Маленький седьмой, что происходит? Неужели в доме завёлся шпион?
— Мать, — Вэй Юнь повернулся, поддержал её и мягко сказал: — Пойдём, поговорим внутри.
Лю Сюэян была взволнована. Вэй Юнь усадил её, отпустил слуг и спокойно произнёс:
— Говорят, мать хочет подобрать мне невесту.
— Тебе уже исполнилось двадцать, — вздохнула Лю Сюэян. — Пора жениться, а то люди станут смеяться.
— Почему именно Вэй Цинпин?
— Сначала это Яньхун упомянула, но ведь она права, — неуверенно сказала Лю Сюэян. — Я видела Цинпин-цзюньчжу, она и впрямь достойная, мне очень по душе…
— А мне — нет, — спокойно перебил Вэй Юнь.
Лю Сюэян удивлённо подняла глаза:
— Но я слышала, она спасла тебе жизнь…
— Она спасла не только меня. Тогда нас было двое — я и генерал Цинь Шиюэ.
Цинь Шиюэ, сын старого друга семьи Вэй, осиротел рано и воспитывался в доме Вэй как родной. Теперь он был верным вассалом и ближайшим помощником Вэй Юня. Лю Сюэян знала его и растерянно спросила:
— Но при чём здесь Шиюэ?
