Я обернулась.
— Отец Хэ Чжанчжу хочет поговорить с тобой.
— Это действительно необходимо? — спросила я.
— Если тебе не слишком тяжело, лучше встретиться. Всё‑таки нужно дать человеку ответ.
— Хорошо, — сказала я. — Не бойся, я не втяну тебя в неприятности. Назначай время, я свободна.
— Цяо, не горячись, ты ведь прекрасный учитель…
— Жаль только, что быть человеком я так и не научилась.
Я уже распахнула дверь и вышла из кабинета директора. Дверь захлопнулась с силой.
Войдя в класс, я сказала:
— Сегодня самостоятельная работа.
Ученики пошумели минуты три, потом стихли. Хэ Чжанчжу подошла ко мне.
— Мисс Линь… — в её голосе звучала робость.
— Ничего, не принимай близко к сердцу, это не из‑за тебя.
— Мой отец слишком груб, он всегда так себя ведёт.
— Я же сказала — неважно. Иди на место. — Голос мой был деревянным.
Она послушно вернулась за парту. Я раскрыла книгу, но взгляд не цеплялся ни за одно слово.
Почему я всё ещё работаю? Почему всё ещё держусь за это? Я подняла голову. Не стоит жаловаться. Если это часть моей жизни, нужно принимать её спокойно, как я сказала шестнадцатилетней Хэ Чжанчжу — жизнь полна разочарований.
После уроков я собирала тетради, когда Ланьсинь подошла и шепнула:
— Что говорил тебе старый директор?
— Повышает жалованье и берёт в наложницы.
— Не шути, Цяо, — укорила она. — Твоя беда в том, что язык у тебя слишком прямой.
— Прямой? Нет, просто характер дурной. — Я выдохнула. — Казалось бы, за столько лет должна была стать мягче, а всё та же упрямая. Не знаю, почему. — Я усмехнулась. — Нервы, наверное, не в порядке.
— Не злись, Цяо. В крайнем случае брось преподавание.
— Бросить? А кто заплатит за квартиру? — Я подняла тетради. — Ты ещё не уходишь?
— У меня встреча.
Наверное, с Лин Икаем.
Спустившись на стоянку, я увидела Лин Икая.
— Кого ждёшь? — удивилась я. — Ланьсинь ещё наверху.
— Тебя. Хочу поехать с тобой.
— Но Ланьсинь…
— У Ланьсинь не я один. — Он усмехнулся. — Думаешь, она только со мной гуляет?
— Много ухажёров — тоже утомительно. — Я открыла дверь машины.
Он сел рядом.
— У неё энергии хватает.
— Она тебя любит.
— А что во мне можно не любить? — парировал он.
Я не ответила. Спорить о чужих возлюбленных — самое глупое занятие: сегодня они ссорятся, завтра мирятся, а виноват останешься ты.
— Выпьем чего‑нибудь? — предложил он.
Я вспомнила, что дома стоит бутылка хорошего бренди. Выпить немного — не худшая мысль.
— Я лучше дома, — сказала я.
— Можно я к тебе?
— Куда ты собирался?
— Почему ты всех отталкиваешь?
— Честно говоря, — холодно ответила я, — не хочу, чтобы моя квартира превращалась в общий зал ожидания. Если хочешь развлечь меня — выбери другое место.
Он смутился, лицо стало неестественным, вновь обретённая уверенность рассыпалась.
— Куда поедем? — спросила я.
Он назвал адрес, потом неуверенно добавил:
— А ты куда хотела бы?
— Туда, куда тебе не по карману. Сэкономь силы.
Он вспыхнул.
— Цяо, ты презираешь людей! У тебя, кажется, ненависть к мужчинам.
— Мужчина? — я усмехнулась. — Тот, кто заставляет женщину платить за счёт в тридцать шесть юаней пять мао, — мужчина? И потом, если я не ладила с тобой, это не значит, что я враждую со всем мужским родом.
— Останови здесь, — сказал он, побледнев.
— С удовольствием. — Я сразу затормозила.
Он выскочил из машины.
— Помни, — напомнила я, — кто сам себя унижает, того и другие унизят.
Он перебежал улицу и исчез.
Я закрыла дверь, завела мотор. Прохладный ветер остудил голову, и я пожалела о вспышке. Что мне до Лин Икая? Стоит ли тратить на него злость? Даже с Чжан Юсэнем — детским другом — мы разошлись, когда пути стали разными. Иногда лучше оборвать связь.
Подумав так, я успокоилась. Что я могу потерять? У меня ведь ничего нет.
На следующий день, едва я вошла в школу, кто‑то окликнул:
— Цяо! Цяо!
Я обернулась — это была госпожа Чжан, коллега из бухгалтерии.
— С отпуска вернулась? — кивнула я.
Она отдыхала две недели, кажется, ездила на Филиппины и в Индонезию.
