Рука Вэй Шао, сжимавшая меч, медленно опустилась. Острие коснулось пола, но он так и остался стоять, не меняя позы. Взгляд его по-прежнему был прикован к лицу Сяо Цяо.
Глаза.
Два зрачка, словно застывшие в янтаре. Ни малейшего движения. Возможно, дело было в свете — от свечи, мерцавшей сбоку, — или в том, что он только что проснулся. Но в тусклом свете они казались почти прозрачными, с налётом рыжевато-коричневого стекла, как в шлифованном янтаре.
Он смотрел на неё.
И этот взгляд парализовал.
Сяо Цяо невольно напряглась, вся встала как струна. Она даже не моргала — просто распахнула глаза, будто инстинктивно отвечая на его неподвижный, пронизывающий взор.
Лёгкий ветерок, должно быть, проник сквозь щель где-то в дальнем углу комнаты. Пламя свечи дрогнуло. Тень от её лица, вытянутая на стене, слегка качнулась.
В этот миг Вэй Шао словно очнулся. Легкое движение плеча, почти неразличимое. Не глядя вниз, он с тихим щелчком вогнал меч обратно в ножны, положил его на кровать.
Потом сел на край постели, наклонился, натянул сапоги. Поднявшись, взял меч — и, не сказав ни слова, быстрым шагом направился к выходу.
Сяо Цяо провожала его взглядом. Только когда его фигура скрылась за ширмой, она наконец выдохнула.
Но — слишком рано.
Уже подойдя к выходу, он вдруг остановился. Повернулся.
Её вздох замер в горле, словно у неё не хватило воздуха.
— Это место тебе не подходит, — сказал он. Голос был холоден, ровен. — Завтра я велю отправить тебя обратно в земли Юйян.
Он произнёс это почти равнодушно — как чужое распоряжение. И, не добавив ни слова, развернулся и ушёл.
Фигура исчезла за ширмой, послышался скрип распахнутой двери, а затем — удаляющиеся шаги. Всё тише, всё глуше… пока вовсе не исчезли.
Сяо Цяо наконец смогла выдохнуть до конца.
Пальцы нащупали край ложа. Сев, она только тогда заметила: руки дрожат. Тонкие подушечки пальцев мелко подрагивали. Спина — холодная, влажная от испарины. Нижняя рубашка прилипла к телу. Холодная. Липкая. Неприятная.
⋯
А Вэй Шао направился к кабинету.
Дойдя почти до входа, он неожиданно остановился и огляделся.
Даже днём резиденция хоу была полупустой, и в этом безмолвии всегда таилась некоторая отчуждённость. А сейчас — в четвёртую стражу, в самую тёмную часть ночи — тишина становилась почти давящей. Все слуги и стража спали.
Он обернулся.
Там, в темноте, резкой чёрной громадой поднималась сандаловая башня. Её очертания в ночи были чётки и почти осязаемы.
Немного постояв, он поднялся на самую верхнюю площадку, выложенную утрамбованной землёй. Облокотился на перила.
Холодный ветер, пробирающий до костей, врезался в лицо. Он смотрел вдаль — на чёрную стену города, на пустошь за ней. Ни звука.
Задумался.
И тут — лёгкие шаги за спиной.
Он обернулся. В свете звёзд и тусклом свечении неба различил знакомую фигуру. Это был Гунсун Ян, военный советник, сопровождавший его в боях.
— Господин, в брачную-то ночь… не слишком ли одиноко стоять на ветру? —
Гунсун Ян подошёл ближе, поклонился с улыбкой.
Гунсун Ян, по прозванию Буэнь, происходил из Чжанцю, уезда на горе Тай. Ему было около сорока лет.
Службу он начал ещё при отце Вэй Шао — Вэй Цзине. Но, происходя из простого сословия, долго оставался в тени: при Вэй Цзине не хватало талантливых людей, и он, не имея знатного происхождения, не выделялся среди множества более заметных советников.
После гибели Вэй Цзина ситуация в Ючжоу оказалась критической: враги со всех сторон, неразбериха, угроза распада.
И вот тогда проявился его дар: ораторское мастерство, умение вести переговоры, искусство лавировать в сложнейших союзах и альянсах. Несколько раз именно благодаря ему Ючжоу удавалось избежать гибели, и за это он постепенно завоевал расположение госпожи Сюй — вдовы Вэй Цзина, а также бабки Вэй Шао.
С тех пор, как управление армией перешло к Вэй Шао, Гунсун Ян сопровождал его в походах — на восток и на север. Он получил чин походного военного советника — начальника военной канцелярии. Был одним из немногих, кому Вэй Шао действительно доверял.
Когда клан Цяо из Яньчжоу сам выразил желание заключить союз посредством брака, Вэй Шао в тот момент находился вне резиденции. Вернувшись, он узнал, что госпожа Сюй уже дала согласие от его имени.
Он был раздражён и не собирался просто так это принимать. Посол уехал не так давно — Вэй Шао уже приказал готовить погоню, чтобы вернуть его и аннулировать договор.
И только после долгих увещеваний Гунсуна Яна — с точными доводами, без лишнего нажима — он с неохотой согласился и принял этот брак.
⋯
— А вы, советник, почему не укрылись одеялом и не спите сном праведника? Что привело вас на этот холод? —
Вэй Шао ответил вопросом на вопрос, не глядя.
— Вчера я действительно выпил лишнего, — спокойно ответил Гунсун Ян. — Проснулся среди ночи, а сна — как не бывало. Глянул в небо — звёзды сияют, небосвод чист. Вот и вышел полюбоваться звёздами. Не думал, что встречу здесь господина.
Он усмехнулся, подошёл ближе, встал рядом с Вэй Шао у перил и, чуть помедлив, сказал:
— Слышал я, что в Яньчжоу есть пословица: «Лосюй и вправду божественная река, а две Цяо украшают её, как восемь частей из десяти». Раньше считал это преувеличением — мол, красивая фраза и не более. Но после сегодняшнего вечера… должен признать: девушка из рода Цяо действительно достойна таких слов.
— Я наблюдал за ней во время церемонии. Под взглядами стольких людей — ни малейшей робости. Уравновешенная, грациозная, настоящая благородная дева. Господин взял себе прекрасную жену — с чем я вас и поздравляю.
Вэй Шао молчал.
В памяти тут же всплыло: та самая девичья фигурка, перед которой он вдруг оказался с обнажённым мечом в руке. Большие глаза распахнуты от испуга — он даже заметил, как дрожали её ресницы. Но несмотря на это, она ни на шаг не отступила. Только ровным голосом объяснила, что хотела взять одеяло.
Он помолчал.
Потом сухо бросил:
— Это было лишь вынужденное соглашение. Поддался уговорам советника, пошёл по течению. Так что — ничего тут ни радостного, ни достойного поздравлений. Завтра же прикажу отправить её обратно в земли Юйян.
Гунсун Ян на мгновение опешил.
Бросил на Вэй Шао взгляд, заметив, что тот говорит без всякой эмоции, будто речь идёт о чьей-то чужой судьбе. Улыбнулся:
— Тоже верно. Южный берег Хуанхэ — дело тонкое. Торопиться не стоит. Теперь, когда союз заключён, пусть госпожа отправится в Юйян и будет служить старшим — исполнит сыновний долг от вашего имени. А вы, господин, тем временем сможете с чистым сердцем сосредоточиться на великом деле. Что ж — тоже неплохо.
