Сяо Цяо поспешно села, потёрла глаза и быстро, неуклюже, скользнула с циновки на колени, выпрямилась, как велит обряд.
И тут — звук.
Распахнулась дверь.
Из-за ширмы метнулся силуэт. Высокий, крепкий. Он будто пошатнулся, на миг потеряв равновесие, и сделал неверный шаг, будто не удержался на ногах.
Сяо Цяо вздрогнула. Поспешно выпрямилась, собираясь соскользнуть с циновки и посмотреть, что произошло — но в это время силуэт уже выровнялся, шагнул вперёд и, обогнув ширму, предстал перед ней.
Кто же ещё — если не Вэй Шао?
Он явно выпил. На лице, обычно холодном и чётко очерченном, выступил лёгкий румянец.
Он молча прошёл вглубь комнаты, не сказав ни слова, даже не бросив взгляда в сторону Сяо Цяо, которая всё ещё, выпрямив спину, сидела на коленях на циновке, застыв.
Он снял с головы венец, удерживавший волосы, и с шумом бросил его на столик перед зеркалом — без оглядки, небрежно.
Потом повернулся и направился к постели.
Подошёл. Одним движением откинул полог, и две подвешенные нефритовые подвески столкнулись друг с другом, издав ясный, тонкий звон.
Затем — два коротких глухих звука: тук, тук — его сапоги упали на пол.
И — тишина.
Вэй Шао, не сказав ни слова, лёг и будто в тот же миг уснул.
Сяо Цяо, до этого сидевшая с напряжённой спиной, наконец позволила себе расслабиться.
Она выдохнула — тихо, почти неслышно — и продолжала смотреть на его фигуру, раскинувшуюся на постели.
Похоже, он действительно спал. Или был слишком пьян.
Прошло довольно много времени.
Сяо Цяо осторожно вытянула ноги, сжала ладони в кулачки и легко постучала по затёкшим бёдрам. Потом снова опустилась в ту же позу, что и прежде: полусидя, полулёжа, облокотившись на ящик.
Так и прошла их первая брачная ночь — он на высокой постели, она у ложа, каждый в своём углу, мирно и отдельно.
В комнате запах благовоний постепенно смешался с тёплым, тяжёлым винным ароматом, исходившим от тела Вэй Шао.
Сначала этот запах немного резал обоняние. Но потом стал почти привычным. Голову слегка кружило, неясно — то ли от усталости, то ли от самого воздуха.
Ночь шла к концу.
Сяо Цяо всё так же сидела у ложа, то проваливаясь в дремоту, то вдруг вздрагивая и открывая глаза — и, каждый раз убедившись, что Вэй Шао не шелохнулся, снова позволяла себе клевать носом.
Так повторялось не один раз.
А потом она проснулась от холода.
За окнами ещё стояла густая, предутренняя темень. Судя по тому, сколько осталось от свадебных свечей, приближалась четвёртая стража.
Жаровня догорала. В ней почти не осталось жара — только лёгкое, едва заметное тепло исходило от побелевших углей.
Холод из тёмного двора начал медленно, но верно просачиваться внутрь.
Сяо Цяо зябко поёжилась. Скрестив руки, растёрла плечи — по коже пошла мелкая гусиная сыпь.
До рассвета ещё было далеко.
Она бросила взгляд на Вэй Шао, всё так же лежавшего неподвижно. Немного поколебавшись, наконец решилась — и, стараясь не шуметь, босыми ногами ступила на пол и тихо подошла к постели.
По традиции в спальнях знати, даже если супруги не спали под одним покрывалом, на брачном ложе всегда размещались два отдельных одеяла.
Вэй Шао лежал на внешнем краю. Одеяло на себя не натянул, а оба комплекта аккуратно сложенных покрывал остались на внутренней стороне постели.
Сяо Цяо двигалась почти беззвучно, затаив дыхание.
Она обошла кровать и остановилась у ног Вэй Шао.
Медленно подняла глаза.
Он лежал на спине. Высокий, длинноногий, он занимал почти всё ложе. Тот лёгкий румянец, что был у него на щеках при входе, давно сошёл. Из-за слабого освещения в углу, куда не добивала лампа у изголовья, лицо казалось почти бледным, и в этой бледности — спокойным, как у спящего ребёнка.
Тёмные брови — густые, прямые — резко выделялись. Глаза были плотно закрыты. Он спал глубоко.
Сяо Цяо задержала дыхание. Осторожно наклонилась вперёд, стараясь не зацепить ни ткани, ни тела. Перебросив руку через его ноги, она протянулась к ближайшему из двух сложенных одеял.
И вдруг —
Свист.
Звук, словно воздух разрезали остриём.
Прежде чем она успела осознать, что происходит, Вэй Шао уже распахнул глаза, и в том же движении выхватил из-под подушки длинный меч.
Он соскользнул с постели, как хищник, и прежде чем она поняла, что делает, остриё холодного лезвия легло ей на горло.
Оно было пугающе близко. Воздух рядом с кожей дрожал.
Всё произошло в одно мгновение — как вспышка молнии.
Сяо Цяо застыла.
Она ощущала клинок — тонкий, холодный — так близко к коже, что по горлу пробежала дрожь. Но это была не та дрожь, что от ночного холода. Нет, эта была плотнее, жёстче, идущая от самого ощущения смерти, таящейся в металле.
Даже запах был другой.
Он пахнул ржавчиной… и чем-то сладким.
Кровь.
Это был запах крови.
Медленно, очень медленно она повернула голову и встретилась с его взглядом.
Глаза Вэй Шао были ещё затуманены сном — но в них полыхала тревожная краснота, едва заметные прожилки под покровом зрачков. И в этом взгляде… была смерть. Сдержанная, сухая, спокойная. Но неотвратимая.
— Мне стало холодно, — сказала она. Голос был ровным, спокойным. Почти бесстрастным. — Я просто хотела взять одеяло. Не думала, что разбужу вас.
Внутри же она была уверена: она даже не прикоснулась к нему.
Он молчал.
Несколько долгих секунд Вэй Шао смотрел на неё, не мигая. Затем медленно оглядел комнату — стены, покрытые тканью свадебного цвета, мебель, покрывала. Будто только сейчас понял, где находится.
Он опустил веки. Сделал вдох. Одной рукой провёл по лбу, как будто стирая остатки наваждения.
И тогда — напряжение, державшееся в его теле, рассеялось.
Лёд сошёл.
Он медленно опустил меч.
