В этот день улицы Чаояна были особенно оживлёнными. Мин И шла неспешно, наблюдая за праздничной суматохой, пока не поняла — сегодня Цыси, праздник Любви. По традиции юные девушки молили о ловкости и любви, влюблённые парочки бродили, взявшись за руки, а свахи уже заняли мосты, подбирая пары прямо на месте. Красные ленты, парча и бумажные украшения развевались на ветру, придавая улицам особенно торжественный вид.
Она не успела пройти и нескольких шагов, как её узнали. Образы Мин И давно уже распространились по всем шести городам — вместе с именем Цзи Боцзая, героини, защитницы, той, что спасла Чаоян от гибели. Поэтому стоило ей появиться, как люди начали подходить к ней — кто с робостью, кто с восторгом, — и вкладывать в её руки подарки: алые фонарики, вырезанные узоры, ароматные саше и вышитые платки.
Прежде чем она пересекла улицу, её руки были уже заняты доверху.
Мин И с лёгкой улыбкой качнула головой:
— Не стоит, и правда. Зачем же так…
— Ай, не отказывайтесь! — засмеялась пожилая женщина, вручая ей ещё один узелок. — Сейчас мы ещё можем к вам подойти, а вот как станете законной супругой, императрицей, тогда уж и не подступиться будет.
— Вот-вот, — подхватила другая, поправляя корзину. — Скоро Праздник середины осени, а за ним, глядишь, и день вашего возведения… Мы, простые люди, спешим поздравить вас заранее, госпожа.
— Поздравляем госпожу! — раздалось сразу с нескольких сторон.
Голоса слились в тёплую волну. Улица словно задышала благословением.
Мин И опустила взгляд на ворох алых и душистых подношений в руках, и в груди её что-то мягко дрогнуло — чуть щемяще, но светло.
Мин И на мгновение растерялась от их слов — и только тогда вспомнила, что министр Ли из министерства действительно как-то обмолвился: церемонию возведения в Императрицы хотят устроить до Праздника середины осени, в день, когда вся страна чтит полную луну и собирается за круглым столом. Праздник единения — и дата для коронации подходящая.
Тогда Цзи Боцзай, кажется, лишь слегка кивнул, ничего не добавив. И вот теперь — она догадывалась, скорее всего, он просто утаил всё, как всегда, замышляя устроить ей сюрприз.
Уголки губ сами собой приподнялись, и Мин И, улыбаясь, неторопливо прошлась по праздничной улице. Глядя на то, как народ Чаояна теперь возделывает землю, ткет, работает на себя — душа её понемногу оттаивала. Камень, что столько времени давил на сердце, будто бы потихоньку начал рассыпаться.
На обратном пути она, не раздумывая, купила пару нефритовых подвесок в форме парных уток мандаринок.
После того как Луо Цзяоян и остальные обвенчались, те постоянно носили подобные парные безделушки — то фениксы, то рыбки, то утки мандаринки. Каждый раз, как Цзи Боцзай это замечал, неизменно хмурился, а потом у себя во дворце начинал издалека расспрашивать её, почему она ему ничего не дарит.
Раньше она и не думала дарить — ведь они не были настоящими супругами, и к чему тогда? Но сейчас… сейчас, подумала Мин И, он столько всего ей отдал, и, наверное, пришла пора отплатить ему тем же.
Холодок гладкого нефрита приятно лёг в ладонь. Мин И, чуть прищурившись, с тёплой улыбкой глядела на зелёные подвески — уже предвкушая, как Цзи Боцзай, завидев их, изобразит свою привычную недовольную гримасу… а потом будет бережно их хранить, как что-то самое дорогое.
Однако стоило Мин И лишь переступить через ворота внутреннего дворца и сделать пару шагов, как она тут же заметила — сбоку столпилась толпа.
— Госпожа, умоляю, выслушайте… владыка правда очень занят…
— Занят?! — пронзительный женский голос разрезал воздух, как хлыст. — Занят настолько, что даже взгляда мне бросить не может?! Или у него уже нет времени соблюдать элементарные приличия?!
Толпа вдруг зашевелилась, и широкие рукава, отбрасывая служанок и евнухов в стороны, с гневным размахом прорвали заслон. Женщина шла вперёд, ни на кого не глядя, словно вихрь, наполненный упрёками.
— Я — его законная супруга! Если бы не я, не было бы у него сегодняшнего трона! Если он и вправду рассчитывает, что Му Син признает его верховную власть, то уж сегодня — хочет он того или нет — он должен меня принять!
Мин И стояла у поворота — и в следующую секунду они столкнулись лицом к лицу.
Всё внутри неё будто застыло. Будто она не расслышала, что только что было сказано. Или, может быть, услышала, но её разум отказался принимать смысл этих слов.
Законная жена… Цзи Боцзая?
Женщина тоже заметила её. Моргнула, прищурилась — и тут же с решимостью двинулась прямо к Мин И, не скрывая намерений.
Брови нахмуренные, шаги быстрые. Вокруг всё замерло.
Неподалёку Не Сю побледнел, как полотно, и бросился вперёд, преграждая путь:
— Госпожа! Госпожа, нельзя! Это… это да сы Чаояна! Глава города!
— Кто она для него — глава города или любовница, — это прекрасно знает и он, и я, — холодно произнесла Хэ Лунь, остановившись перед Мин И.
Резко вскинув подол шёлковой юбки, она, не колеблясь, размахнулась и влепила ей пощёчину.
Мин И вполне могла уклониться — у неё хватало ловкости и силы. Но почему-то она не пошевелилась. Ладонь обрушилась на её щёку со звонким хлестом, лицо резко повернулось в сторону от удара, а по коже тут же разлилось пульсирующее жжение.
— Госпожа Мин! — низким, напряжённым голосом воскликнул Не Сю, бросившись вперёд и подхватив её за плечи. Он с ужасом наблюдал, как на её щеке быстро вспухает багровый след. Всё — теперь всё пошло прахом.
