Мэн Тин спокойно вдохнула и направилась в раздевалку.
Опустив взгляд, она медленно натянула белые чулки и аккуратно затянула ленты. Затем девушка надела балетное платье. В последнюю очередь — пуанты.
Мэн Тин поднялась на носки и вытянула руки. Её движения были плавными и выверенными.
На её пальцах отразился свет прожекторов, словно на тонком стекле.
Мгновение — и руки опустились, взгляд вернулся к часам на стуле.
Уже 21:30. А Чжао Нуаньчэн всё не появлялась.
Она так уверенно говорила:
«Тин-Тин, я точно приду! Возьму у папы телефон, обязательно сфотографирую! Там, кстати, вообще можно снимать?».
Мэн Тин тогда кивнула.
Нуаньчэн сияла, как ребёнок накануне праздника.
Однако теперь, стоя за кулисами, Мэн Тин не находила её в зале. Сомнение кольнуло сердце. Что-то случилось?
Она чуть приподняла край занавеса и оглядела зрительный зал. Чжао Нуаньчэн не было.
Зато её взгляд наткнулся на кого-то другого. На того, кого она увидеть не ожидала. Ни при каких обстоятельствах.
Сюй Цзя.
Он пришёл.
Мать Сюй Цзя преподавала изобразительное искусство, и потому ему не составило труда узнать о дате конкурса.
Однако когда он вошёл в холл концертного зала, в голове Мэн Тин внезапно всплыл образ. Тот самый пухлый мальчик с тяжёлым портфелем, всегда плетущийся позади, будто тень.
В груди появилось странное смущение. На этот раз он оказался удивительно проницательным. Он не сказал ни слова и просто пришёл заранее.
Юноша сидел в зале и смотрел на сцену с восторгом, почти благоговейно.
За пианино Мэн Тин выглядела грациозной и сдержанной, но в танце… в танце она преображалась. Не девушка, а волшебница: лёгкая, обволакивающая, как дыхание мечты.
Сюй Цзя ясно помнил, как когда-то в подростковом возрасте сопровождал мать на мероприятие и впервые увидел её на сцене.
Он тогда остолбенел. Мальчик простоял до конца выступления, не шелохнувшись, будто заколдованный. После этого сердце перестало принадлежать ему.
Однако вскоре всё изменилось.
Он видел, как она в слезах умоляла мальчиков не ходить за ней, не преследовать после школы. Он тогда был кругленьким, застенчивым, и без того не блистал уверенностью, а после этого исчез совсем.
Позже, в четырнадцать, она попала в ту самую аварию и потеряла зрение. Чуть позже поступление в престижную седьмую школу, переезд.
Люди говорили с сожалением: «Ангел больше не взлетит. Танцев больше не будет».
Он не знал, почему в тот вечер забрался на крышу и плакал до темноты.
Годы прошли. Они снова встретились.
Теперь она другая. Не кричит, не машет руками, не прячется в детскую ярость. Та же внешность, но внутренняя сила была иной.
Тишина в голосе, ровность в жестах, доброта без надрыва.
Сюй Цзя ждал. Ждал, когда она вновь поднимется на сцену. И вот этот момент настал.
А Чжао Нуаньчэн так и не появилась. Хотя попыталась.
С самой искренней миной и руками, сжимающими живот, она выбежала из школы. Сценка удалась на славу, учитель поверил и отпустил.
Однако стоило ей пересечь ворота, как путь преградили мотоциклы.
Из-под шлема выбились тёмные волосы, один из парней ухмыльнулся:
— Эй, красотка, куда собралась? С нами веселее будет.
Нуаньчэн замерла, а потом резко развернулась, намереваясь бежать, но сбоку медленно подъехал Хэ Цзюньминь.
— Нет-нет, ты так просто не уйдёшь…
— Вы в своём уме?! — вспыхнула она.
Он приподнял брови:
— Что ты там сказала?
— Дяденька охранник! — крикнула она в сторону вахты. — Помогите!
Охранник выглянул… увидел, кто её окружает, и тут же спрятался обратно, будто ничего не происходило.
Нуаньчэн остолбенела.
Чуть поодаль стоял Цзян Жэнь, который раздражённо постукивал носком обуви по асфальту.
Он зря надеялся, что Мэн Тин появится на вечернем занятии. Как лис у норы, парень думал, что если подождёт, то выйдет вслед за ней.
Однако она ушла официально, оставив его ни с чем. Хотя ему повезло по-своему, ведь из школы вышла её подруга.
Он шагнул ближе, в его голосе — хищная мягкость:
— Ну что, куда ты собралась? Не убегай, я просто спросил — отвечай.
Нуаньчэн едва не разрыдалась.
Она вырвалась из школы, чтобы успеть на концерт. Девушка вся раскраснелась от напряжения и вот теперь стоит на улице, в кольце хулиганов.
Её голос дрожал. Она кивнула быстро и покорно.
Цзян Жэнь снял шлем, повесил его на руль и, глядя прямо ей в глаза, произнёс:
— Где Мэн Тин?
